Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

вздоха Семёна добавила, – да ты сам всё понимаешь, просто… просто стыдно стало, признайся. В пивной не стыдно, а на кладбище стыдно. Боги…

      Дошли по тропке до самого конца кладбища, появились недавние захоронения, свернули направо и стали искать табличку с Пономарёвым Сергеем Ивановичем. Не было. Не было и поваленной ветлы.

      – Может сразу надо было направо, а потом – налево?

      – Пойдём сейчас направо.

      Через четыре могилки уткнулись в свеженькую. На перевёрнутом ведре рядом с песчаным бугорком сидел вчерашний мальчишка, тапочки, в руках вратарская кепочка. На бугорке пластмассовым венок, простой деревянный крест и фанерная табличка «Кудина Марфа Ефановна». И цифры после чёрточки: – 11/05/88.

      – Как же… – в непонятном для Семёна недоумении произнесла Катя и остановилась, опустив руки.

      – Мать? – спросил Семён, как-то сразу проникнувшись сочувствием.

      Паренёк поднял голову. Под носом следы размазанных соплей, но глаза сухие.

      – Бабуня.

      – Бабушка, – проговорил Семён соболезнующим голосом.

      – Бабуня, – поправил малец, – бабушка когда ещё умерла… вон там лежит, кивнул в сторону выхода.

      – Прабабка, значит?

      – Бабуня, – повторил ещё раз, как бестолковым ученикам учитель, и как-то не по-детски пошутил, – прабабка ей была правнучкой.

      – Сколько ж её лет… было? – удивился Семён.

      Мальчишка пожал плечами.

      – Много.

      – А родители… мать жива?

      – Да-а… – махнул рукой, да так красноречиво, что Семён прямо-таки услышал недавнее Катино: «пьянство – это маленькая смерть…». И ещё вспомнил, из Стругацких, кажется, что родители двенадцатилетнего ребенка – это всегда существа довольно жалкие, обремененные кучей забот.

      Семен вспомнил вчерашнюю встречу, прикинул: умерла 11-го, значит, хоронили 13-го, как раз вчера. А Катя всё не отмирала.

      – Деньги были нужны?

      – Как не нужны…

      – Тебя зовут как?

      – Стёпкой.

      – Её Катей…

      – Знаю.

      – А я… Семён.

      Малец посмотрел на него подозрительно. «Какой же ты Семён?» – читалось в его взгляде.

      – Как же… я не знала? – выговорила наконец Катя.

      – Бабуня не велела трепать, – сказал пацан.

      – Ты, Стёп, после обеда приходи ко мне… в музей, посмотрим твою медальку.

      – Вчера надо было.

      – Ну, ты так приходи… чаю попьём.

      Не вставая, паренёк умудрился посмотреть на них сверху вниз и ничего не ответил. Семён почему-то почувствовал себя недорослью, обернулся через несколько шагов – пацан всё так же сидел на ведре, но теперь показался Семёну маленьким старичком.

      – Не пойму я их тут… Сергей Иванович, дед – наивный, как дитя… ты же его знала. А это дитя, мудрое, как старик… Знаешь, у этрусков было таинственное существо – Таг, с лицом ребёнка и мудростью старика. Оно было первоисточником их религии откровения, а появилось из недр земли. И китайский Лао-Цзы переводится, как старик-ребёнок,