Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы. Сесил Скотт Форестер

орал что есть мочи. Лодки с треском столкнулись, нос испанской лодки прошел по английской шлюпке, но опрокинуть ее не удалось. Кто-то выстрелил, потом караульная шлюпка оказалась рядом, команда запрыгнула к испанцам. Кто-то навалился на Хорнблауэра и принялся его душить. Хорнблауэр услышал протестующие крики Фостера, через мгновение нападавший ослабил хватку, и Хорнблауэр услышал, как мичман караульной шлюпки извиняется за грубое обращение с капитаном Королевского флота. Кто-то открыл лодочный фонарь, и в его свете появился Фостер, грязный и оборванный. Фонарь осветил молчащих пленников.

      – Эй, на лодке! – послышался крик, и еще одна лодка возникла из темноты.

      – Капитан Хэммонд, если не ошибаюсь. – В голосе Фостера звучали зловещие нотки.

      – Благодарение Небу! – послышался голос Хэммонда.

      – Вас-то благодарить не за что, – горько произнес Фостер.

      – После того как брандер миновал «Санта-Барбару», порыв ветра понес вас так быстро, что мы отстали, – объяснил Харви.

      – Мы двигались так быстро, как только могли заставить грести этих прибрежных скорпионов, – добавил Хэммонд.

      – И все же, если б не испанцы, мы бы утонули, – фыркнул Фостер. – Я считал, что могу положиться на двух братьев-капитанов.

      – На что вы намекаете, сэр? – огрызнулся Хэммонд.

      – Я ни на что не намекаю, но другие могут прочесть намек в простом перечислении событий.

      – Я считаю ваши слова оскорблением, сэр, – сказал Харви, – адресованным как мне, так и капитану Хэммонду.

      – Такая проницательность делает вам честь, – отвечал Фостер.

      – Что ж, – сказал Харви, – мы не можем продолжать разговор в присутствии этих людей. Я пришлю вам своего друга.

      – Буду очень рад.

      – В таком случае желаю вам доброй ночи, сэр.

      – И я тоже, – сказал Хэммонд. – Весла на воду.

      Лодка выскользнула из освещенного пространства, оставив невольных свидетелей с открытым ртом дивиться причудам людской натуры. Человек, только что спасенный сначала от смерти, потом от плена, вновь бесцельно рискует жизнью. Фостер провожал лодку взглядом; возможно, он уже раскаивался в своем истерическом всплеске.

      – Мне многое предстоит сделать за ночь, – сказал он скорее самому себе, потом обратился к мичману караульной шлюпки: – Вы, сэр, займетесь пленными и отвезете меня на мой корабль.

      – Есть, сэр.

      – Кто-нибудь тут говорит по-испански? Объясните, что я отправлю их в Картахену по картелю, без обмена. Они спасли нам жизнь, и это наименьшее, что мы можем для них сделать. – Последняя фраза была адресована Хорнблауэру.

      – Я думаю, так будет справедливо, сэр.

      – Теперь вы, мой огнедышащий друг. Позвольте выразить вам мою благодарность. Вы молодец. Если я переживу сегодняшнее утро, то постараюсь, чтобы начальство узнало о вашем поведении.

      – Благодарю вас, сэр. – Вопрос застрял у Хорнблауэра в горле, и потребовалась некоторая решимость, чтобы его выговорить: – А мой экзамен, сэр? Мои характеристики?

      Фостер