Планета кошек. Бернар Вербер

могла бы поблагодарить Эсмеральду, – подсказывает мне Пифагор. – Она тоже спасла тебе жизнь и, между прочим, выжила.

      Я нахожу взглядом желтоглазую черную кошку, выбрасывающую в море трупы.

      – Удивительное дело!

      – Увидев, что ты упала с мачты, она без колебаний спрыгнула с борта в море, чтобы тебе помочь.

      – Неужели? Я приняла это за простое совпадение: решила, что она упала одновременно со мной, – говорю я, чтобы избежать необходимости выражать малейшую признательность этой кошке, все сильнее меня раздражающей.

      Эсмеральда направляется к нам. Проклятье, несмотря на расстояние, она, наверное, услышала наш разговор.

      – То, что я пришла к тебе на помощь, Бастет, – обычное дело, тебе угрожала смертельная опасность, – мяукает она. – Уверена, ты на моем месте поступила бы так же.

      Лично я не так в этом уверена, но сейчас не до споров.

      – Вы всерьез считаете, что сейчас уместно решать такие проблемы? – вмешивается Пифагор, понимающий, что от нашего диалога не приходится ждать ничего хорошего.

      Натали и Роман сбрасывают тела в море. Начинают с крыс, потом приходит очередь кошек, собак, свиней и, наконец, людей.

      Что до меня, то участвовать в уборке ниже моего достоинства, поэтому я довольствуюсь пожиранием крысиной головы – источника энергии, необходимой для размышления.

      Недаром моя мать говорила: «Лучший способ понять врага – съесть его мозги».

      Люди доводят до конца свою скорбную миссию. Палуба опять свободна. Натали предлагает провести небольшую траурную церемонию. Она погрузила в шлюпку, не учитывая видовую принадлежность, тела тех, кого мы знали чуть лучше остальных. Это десяток людей, Бадинтер, Наполеон и две-три кошки, к которым мы испытывали наибольшую симпатию.

      Подвесив шлюпку на тросы спускового крана, моя служанка произносит короткую прощальную речь.

      – Все они были невероятными. Они погибли сегодня ради того, чтобы мы, семеро выживших, могли жить дальше.

      Я мысленно договариваю:

      Будем надеяться, что они погибли не напрасно и что мы отыщем наконец искомое – счастье.

      Перечислив погибших по именам, Роман Уэллс включает музыку. Из громкоговорителей «Последней надежды» льется «Реквием» Моцарта.

      Натали выливает на тела канистру бензина, шлюпка касается воды. Дождавшись, пока погребальный челн отплывет на достаточное расстояние от борта, она выпускает из ракетницы красную ракету. Заряд попадает в шлюпку, и ее тотчас охватывает пламя. Знаю, люди называют это «кремацией». По-моему, только люди уничтожают тела своих соплеменников вместо того, чтобы их съедать или оставлять на пожирание червям для возвращения в круговорот экосистемы. По мне, это расточительство, но я не осмеливаюсь высказываться на сей счет.

      Наверное, под влиянием людей и печальной музыки Моцарта я перерождаюсь: меня посещает некое ощущение, смесь облегчения оттого, что я выжила, и сожаления из-за смерти этих конкретных людей и зверей, которые уже не смогут меня развлекать.

      До меня еще не дошло, что в самый первый день мы понесли такие колоссальные потери.

      Я