Улей. Семья Паскуаля Дуарте. Камило Хосе Села

знаете, что сделал? Начал трудиться.

      Сосед заискивающе улыбается, как ученик перед учителем, совесть у него нечиста, и, что еще хуже, он этого не сознает.

      – Значит, честно заслужили!

      – Верно, приятель, верно, надо трудиться и больше ни о чем не думать. Теперь, сами видите, у меня всегда и сигара есть и рюмочка к ужину.

      Собеседник кивает головой, смысл этого кивка неясен.

      – А если я вам скажу, что хотел бы трудиться, да места нет?

      – Вот еще! Чтобы трудиться, нужно только одно – желание. Вы уверены, что у вас есть желание трудиться?

      – Что тут спрашивать!

      – Так почему бы вам не взяться подносить чемоданы на вокзале?

      – Я бы не смог, через три дня надорвался бы. Я бакалавр…

      – И какой вам с этого толк?

      – Да по правде сказать, небольшой.

      – То, что с вами происходит, друг мой, происходит со многими из тех, что сидят сложа руки в кафе и пальцем не шевельнут. В конце концов в один прекрасный день они падают в обморок, как этот блажной мальчишка, которого увели в туалет.

      Бакалавр возвращает кисет, спорить он не собирается.

      – Благодарю.

      – Пустяки, не за что. Вы на самом деле бакалавр?

      – Да, сеньор, имею диплом по третьему циклу.

      – Прекрасно, так я вам предоставлю возможность не подохнуть в приюте или в очереди у ночлежки. Хотите трудиться?

      – Хочу, сеньор. Я уже вам сказал.

      – Приходите ко мне завтра. Вот визитная карточка. Придете утром, до двенадцати – так, в полдвенадцатого. Если вы хотите и умеете работать, будете у меня корректором – нынче утром мне пришлось уволить прежнего, разленился. К тому ж нахал.

      Сеньорита Эльвира поглядывает в сторону дона Пабло. Дон Пабло объясняет юнцу за соседним столиком:

      – Сода – отличная штука, вреда от нее никакого. Врачи ее не прописывают просто потому, что ради соды никто бы не стал ходить к врачам.

      Юнец, слушая краем уха, поддакивает, он уставился на колени сеньориты Эльвиры, которые немного видны под столиком.

      – Не глядите туда, не будьте дураком – я вам кое-что расскажу, не захотите пачкаться.

      Донья Пура, супруга дона Пабло, беседует с приятельницей, увешанной побрякушками толстухой, которая ковыряет в золотых зубах зубочисткой.

      – Мне уже надоело повторять одно и то же. Пока существуют мужчины и женщины, всегда будут скандалы; мужчина – это огонь, а женщина – солома, и вот вам, пожалуйста, какие дела творятся! То, что я вам рассказывала про случай на платформе 49, – чистая правда. Непонятно, куда все это нас приведет!

      Толстуха рассеянно переламывает зубочистку пополам.

      – Да, мне тоже кажется, что люди совершенно забыли о приличиях. Вся беда от общественных уборных – верьте мне, раньше мы были другими… Теперь, когда вас знакомят с молодой девушкой и вы подаете ей руку, вас целый день не оставляет чувство отвращения. Того и гляди, заполучишь что-нибудь вовсе нежелательное!

      – Это правда.

      – А еще, я думаю, кинотеатры виною. Сидят там сотни людей, все вперемешку, в полной темноте, ну чего тут ждать хорошего!

      – Согласна