Невыносимый. Александра Салиева

потому что девушка явно колеблется. По итогу, выбирает путь наименьшего сопротивления. В смысле, на этот раз не бежит. Или нет…

      – Макс, ты ведь помнишь, где дедушкин кабинет? – обращается к мальчику, но смотрит при этом все равно исключительно на меня.

      Словно боится пропустить момент, когда я перестану изображать из себя простодушного дурачка и вцеплюсь ей в горло.

      Не сказать, что такое желание меня не посещает…

      Прямо сейчас.

      – Помню, – шмыгает тот носом, выглядывая из-за ее спины и с интересом рассматривая меня. – Но не пойду, – добавляет угрюмо. – Ты меня на каток не ведешь, я не пойду к дедушке, – выставляет ультиматумом.

      Вот теперь девушка оборачивается к нему.

      – Это что, шантаж? – переспрашивает, словно не веря, что правильно все расслышала.

      – А ты обещания не держишь! – звучит встречным обвинением.

      – Ну, знаешь! – явно обескуражена она поведением сына.

      – Ребенок правильно говорит, Туманова, – поддакиваю, кивая, пользуясь моментом, шагая им навстречу.

      – Вас забыла спросить, – ожидаемо огрызается девушка, а следом снова обращается к сыну: – Макс, я тебя прошу, просто сделай, как я сказала, потом, так и быть, будет тебе каток, – сдается под гнетом обстоятельств.

      Этого времени мне вполне хватает, чтобы сократить разделяющее нас расстояние. И раз уж девчонка к диалогу со мной не особо расположена…

      – Значит, тебя зовут Макс? – обращаюсь к мальчику, протягивая ему руку. – А я – Игнат.

      И если сперва на мой порыв он закрывается от меня, прячась за мать, то после второго озвученного имени выглядывает обратно.

      – Игнат? – повторяет. – Моего папу тоже зовут Игнат.

      Туманова едва слышно ругается себе под нос, глядя на меня теперь с откровенной опаской. Делаю вид, будто не замечаю.

      – Максим Игнатович, значит?

      – Вообще-то Олегович, – поправляет он меня. – Но…

      Но тут отмирает его мать.

      – И на этом нам пора, – перебивает ребенка. – Всего доброго, Игнат Алексеевич, – бросает непосредственно мне, а затем снова сыну: – Ты же хотел на каток? Поехали!

      Будь ее воля, теперь бы точно свалила. Если не в здание прокуратуры, так в такси. И мне стоит больших усилий оставить свои конечности при себе, а не вцепиться, если не в горло, так хотя бы в руку, банально запихнув обоих на заднее сиденье, чтобы увезти, куда удобно уже мне самому.

      – Да. Верно, – сосредотачиваюсь непосредственно на девушке. – В машину садись, – добавляю пока еще в предложении.

      – Нет, – выдыхает она, отступая к дверям.

      – Что, с ночевкой тут останешься? – делаю вид, словно меня не бесит ее реакция, пряча эмоции раздражения за новой добродушной усмешкой. – Или как ты себе представляешь все то, что будет дальше? – вопросительно выгибаю бровь.

      Я, конечно, имею некоторый запас терпения.

      Но не безграничный же.

      Судя по тому, что она до сих пор