Паргоронские байки. Том 4. Александр Рудазов

рассуждения Айзевира Марух. – В жизни есть лишь три настоящих вещи: любовь, страдания и смерть. И смерть – самое фундаментальное. Она подводит черту. Пока мы живем – мы живем в ожидании смерти. Все наши чувства и чаяния подчинены мыслям о смерти. Никакого добра. Никакого зла.

      – Только смерть, – закончил Айзевир. – И страдания, правильно?

      – Да.

      – А любовь ты куда дел? Ты сам ее назвал первой. Куда ты спрятал любовь?

      Марух издал приглушенный смешок. Смертный смотрел так требовательно, словно и в самом деле подозревал Маруха, что тот украл и куда-то спрятал любовь.

      – Любовь очень быстро гаснет в мире, полном боли, – сказал титан. – И она бессильна перед смертью.

      – Ладно, допустим. Но почему тогда ты играешь на стороне смерти? Неси нам любовь!

      – Это бессмысленно. Многие титаны так делают – но число страданий не уменьшается. Этот путь – ложный и бестолковый.

      – А почему ты считаешь, что жребий должен привести к некоему абсолютному успеху? Разве ваш жребий – не просто способ существовать? У него не должно быть конечного эффекта. Вот я встречался с одним из ваших, по имени Диагрон. К его жребию я отношусь с уважением. Я бы такой же себе избрал, родись я титаном. И он, заметь, не имеет конечной цели, он не стремится разом обрюхатить всех на планете. Просто делает что может, в своем темпе.

      Лицо Маруха разгладилось. Он вспомнил добряка Диагрона, что тоже потерял всю семью в Тысячелетие Мрака, но нашел свой жребий в возрождении жизни.

      – А парень по имени Кораглий сажает везде деревья, – продолжил Айзевир. – Восстанавливает леса там, где были замерзшие пустоши. Уже засадил целые континенты! Ты что же, хочешь саботировать их жребии? Жребии всех своих братьев?

      В глазах Маруха что-то вспыхнуло. С такой позиции он об этом еще не думал.

      Конечно, бывает, что жребии титанов противоречат друг другу. Что титаны хотят прямо противоположного. В этом случае они либо держатся друг от друга подальше, либо начинают противоборствовать.

      Но они все равно не убивают друг друга. Это скорее похоже на соревнования.

      Но жребий Маруха…

      Он уже не думал о том, чтобы поскорее изложить смертному свои взгляды и вернуться к тому, что делал. Вопросы со стороны разбередили его собственные сомнения. Болезненные размышления, которыми он и без того был охвачен. Зашло солнце, потом снова наступило утро, а титан с человеком продолжали спорить.

      – Марух, существование хорошо уж тем, что оно есть, – говорил Айзевир. – Как вещь в себе. Оно позволяет нам оценивать его. Небытие, да, не позволит нам страдать – но только потому, что не будет нас самих. Никто не порадуется подобному избавлению от страданий.

      – Я знаю. Но это все же будет избавление.

      – Избавление – дело каждого разумного существа и должно быть продуктом свободного выбора. И страдание – не абсолютное зло. У него тоже есть цель и смысл.

      – Цель и смысл?.. Какие?..

      – Вот посмотри – мне сейчас хочется пить, – сказал Айзевир. –