Паргоронские байки. Том 4. Александр Рудазов

его спросим.

      – Жребий – это не то, о чем спрашивают у других, – терпеливо объяснил Марух. – Жребий – это внутренний огонь титана. К нему приходят самостоятельно, и он касается только меня одного.

      – Не, вот тут ты ошибаешься. Тебя одного касается, что съесть на обед. И то лишь при условии, что ты не собираешься съесть меня, как тот огр. А если у тебя такой жребий – он, [цензура], касается и меня, и того мужика на коне, и вот этих муравьев, которые ползают у меня по штанам. Он всех касается.

      – Нет, никого из вас это не касается. Особенно вас, людей. Я еще понимаю эльфов, которые были здесь задолго до моего рождения, но вы, люди… это не ваш мир. Вы только гости здесь. Всего пятьдесят два года назад на Камне не было ни единого человека.

      – Но сейчас нас уже много. И станет еще больше. Мы очень быстро распространяемся.

      – Я уже вижу. Истребление вас в самом начале будет благом для всех.

      – Вот это – единственный пункт, в котором с тобой некоторые согласятся. Особенно эльфы. Но ты же не собираешься ограничиться только людьми. Или хотя бы разумными существами, которые, согласен, часто бывают теми еще муднями. Ты планируешь вычистить Камень вообще от жизни. Кстати, что насчет других титанов? Их ты тоже убьешь?

      Марух не ответил. Это было больным местом в его жребии. Титан не убивает титана, это слишком глубоко сидит в подсознании.

      Вероятно, со временем он придет к решению. Жребий адаптируется, противоречие будет разрешено.

      – Ладно, вижу, ты еще не решил, – догадался Айзевир. – Но что все-таки ты будешь делать, когда закончишь? От горы черепов ты отказался… зря, кстати, охеренно бы смотрелось. Что же тогда? Просто сядешь посреди пустого места и будешь вечно сидеть и таращиться? Или убьешь самого себя?

      – Так далеко я не заглядывал.

      – А почему только Камень? Почему только эта планета? У нас тут нет монополии на страдание. Мир, откуда явились мы, жалкие людишки… знаешь, если верить моему покойному бате, там страданий еще больше. Не хочешь туда заглянуть? Может, вообще начать оттуда?

      Марух молчал.

      – А что насчет звезд? – указал на темнеющее небо Айзевир. – Я там не был, но болтал с мудрецами гномов – они говорят, что там тоже могут жить всякие типы. Наверняка они все идиоты… но вдруг они тоже страдают? Начни со звезд, не трать время на нас. Я вообще согласен, чтобы нами ты закончил… будет трудно, конечно, страдать тут все это время, но мы потерпим как-нибудь, ради благой-то цели.

      – Ты насмехаешься надо мной, – спокойно сказал Марух. – Нарочно выставляешь мой жребий нелепицей в надежде, что я отрекусь от него.

      – Нет, про нелепицу ты сам сказал. И раз сказал – значит, тоже об этом думал. Кстати, ты титан, ты должен знать – что там для нас всех планируется после смерти? В нашем старом мире были жрецы, которые обещали, что все будет так же, как здесь, только немного лучше. Но после того, как мы переместились сюда, они стали все переписывать, так что я теперь не знаю, чему верить.

      – После смерти? – озадаченно спросил Марух.

      – Да. Я там не был, я не знаю.