Соль неба. Андрей Максимов

долго – ни свечей, ни икон для продажи верующим в Храме не было вовсе. Иногда с оказией привозили немножко, отец Тимофей их желающим раздавал. Но все это раз от разу происходило.

      А вот когда наконец наладились постоянные поставки из областного центра в Забавино, настоятель решил навести в этом деле порядок, за который и должна была отвечать Ариадна.

      Слово «раздавать» Ариадну удивило – она решила, что ослышалась, – и переспросила:

      – По чем продавать?

      – Кассовый аппарат когда в церкви видела? – неожиданно спросил Тимофей.

      – Что? – не поняла Ариадна.

      – Законы знаешь? Если продаешь, должен кассовый аппарат стоять. Где аппарат? – Отец Тимофей посмотрел грозно. – Сказал же: раздавать.

      Аридна не умела скрыть удивления:

      – Бесплатно, что ли?

      – Как Спаситель торговцев из Храма выгнал, слышала? Ну, и вот. Напиши красивыми буквами: мол, свечи и иконы берите бесплатно, однако будем вам благодарны за любые пожертвования Храму.

      – Но в других церквях так не делают, там…

      Отец Тимофей договорить не позволил:

      – Я за другие Храмы не ответчик. Я в этом настоятель.

      – Да люди ж растащат! – не выдержала Ариадна. – Им же только на халяву… Ой, извините… Задарма все похватают! За пару дней растащат!

      – Ты за людей-то не решай. У них, поди, свои решалки в головах есть.

      После первой же службы отец Тимофей объяснил, что теперь можно брать в церкви свечи и иконы.

      – Почем стоит? – выкрикнул кто-то из прихожан.

      Отец Тимофей нахмурился:

      – Ты зачем в Храме голос возвышаешь? Храм – дом Христа на Земле, я же объяснял. Разве можно здесь кричать? Но это не только дом Христа, но и дом каждого из вас. И если вы не будете относиться к Храму, как к своему дому – с той же ответственностью и той же любовью, – рухнет Храм и будет стоять разрушенным, как стоял он уже много лет при бесовской власти. А дальше каждый из вас решать должен: сколько денег не жаль вам пожертвовать за свечу или икону. Не мне деньги даете, но в дом свой. Нам еще дом наш латать и латать, сами видите. Только огонь душевный в нем затеплился. Только-только. Колокольню вот хочу еще успеть поставить, если Господь сподобит… В общем, за свечами теперь не ко мне надо обращаться, а к Ариадне и давать за них столько, сколько совесть ваша не пожалеет.

      Пока отец Тимофей говорил, Ариадна, как договаривались, разложила иконы и свечки.

      Люди стали подходить, брать. Брали робко и неуверенно.

      Некоторые шептали на ухо Ариадне:

      – А сколько не стыдно оставить? Не подскажете?

      Но Ариадна отвечала, как отец Тимофей научил:

      – Как совесть ваша велит, так и оставляйте.

      Надо сказать, что в Забавино издревле не только умели, но и любили воровать. Забавинцам казалось нелепым не украсть, если такая возможность предоставляется. Не красть казалось занятием глупым и пустым: ну, если все крадут, что я один – дурак, что ли? Забавинцы крали много, с удовольствием, причем не то именно, что было им необходимо, а что просто плохо лежало, оправдывая себя