Джокертаунская комбинация. Джордж Мартин

ледяную маску. Это потому, что он знает: я могу видеть глубочайшие трещинки, скрытые за гладкой холодной поверхностью. Он знает, что я вижу одержимость, что мучает и возбуждает его одновременно.

      Все напряжение, копившееся годы и годы за его бесстрастной стеной (не такой хорошей стеной, как моя), и Дэвида, бедного Дэвида, разрушившего ее одним своим присутствием. Смерть Дэвида стала ударом отбойного молотка. Стены. У меня есть своя стена, у Прайма – своя, и она рушится, как разрушилась в прошлом месяце Берлинская стена.

      Или… Иногда я думал об этом несколько иначе. Прайм, если наблюдать за ним, словно спящий вулкан, весь покрытый снегом, но облака пара, вырывающиеся из кратеров, намекают на хаос, царящий внутри.

      В конце концов, это более удачный образ. И мне интересно, когда же начнется извержение. Я и боюсь этого, потому что Прайм держит в узде Блеза. Без Прайма…

      Я собирался приступить к торжественному открытию, когда Кафка, чрезвычайно возбужденный, с грохотом ввалился в вестибюль. Он едва взглянул на огромный драпированный пакет, установленный передо мной. Задыхаясь, он просто спросил, откуда тот взялся.

      – Это подарок от Нельсона Диксона.

      Лэтхем – Прайм – стоял у драпировок. Он фыркнул, все еще играя в ледышку. Блез отсутствовал, хотя Молли и КейСи были. Смех моих джокеров раздавался с балкона и растекался по периметру зала. Арахис хлопал меня одной рукой по боку, хохоча. Я с признательностью взглянул на глуповатого джокера. Саван, Ноготки, Блевотина, Видак, Элмо – с полсотни их разговаривало в зале, и все их мысли заполняли мою голову.

      Неудивительно, что я такой большой. Во мне столько народу. Кафка выглядел настолько дико, насколько дико может выглядеть таракан. Он повторил мои слова, очевидно сконфуженный.

      – Ну, Диксон выписал чек, – сказал я ему. – Очень мило с его стороны, не так ли?

      Кафка несколько раз моргнул.

      – Ну, я не знаю, где он его взял, и я понятия не имею, как это работает. Но он исправно гудит. Я его подключил.

      Иногда даже телепаты могут ошибиться. Я запоздало скользнул по образам в голове Кафки и понял, что мы говорим о совершенно разных вещах. Он говорил о генераторе. Я сказал ему, что рад, что ему наконец-то удалось заполучить один, чтобы привести Рокс в порядок.

      Кафка просто покачал головой (ну ладно, на самом деле всем телом).

      – Ты не покупал его, губернатор?

      Джокер излучал замешательство. Он посмотрел на меня, на Прайма, на Арахиса и на остальных джокеров, собравшихся вокруг.

      – Его не было в подвале, и его не было там два дня назад. И он не похож ни на один генератор из всех, что я когда-либо видел.

      Образ в его голове для меня был похож на генератор, но Кафка вздохнул.

      – Я понятия не имею, ни что его питает, ни как он работает, – продолжил он. Я проверил датчики, и он дает энергию, много и постоянно. С этой энергией я могу запитать все западное крыло. У нас будут свет, тепло и электричество.

      Здесь он остановился, впервые заметив присутствие Прайма.

      Прайм махнул рукой в сторону драпировок.

      – Маленький