Русалочья заводь. Ирина Юльевна Енц

следствие затеяла? – глаза его слегка прищурились, и он стал походить на огромного рыжего и хитрого кота.

      Я замахала на него руками.

      – Да бог с тобой! Какое расследование?! Я вон с понедельника на работу выхожу в леспромхоз. Мне не до расследований будет. Да и не мое это дело, убийства расследовать. Так просто спрашиваю. Личность какая-то непонятная этот Геннадий. Так ты знаешь про него чего?

      Петька еще побуравил меня проницательным взглядом. Но вид я имела самый что ни на есть невинный. И он заговорил. Чувствовалось, что он и сам думал об этом Геннадии. Потому что стал говорить как по писаному. Значит, проявил интерес раньше.

      Глава 8

      – Эта история интересная, – задумчиво проговорил Петр.

      А мы с Надеждой навострили уши, приготовились слушать.

      – Лет эдак двадцать, а может, чуть и побольше, появился в нашей деревне мужик с двумя сыновьями. Кто, откуда – неизвестно. Говорил, что откуда-то с востока. Документы у него были в порядке. Плотник он был отменный. Но устроился он на мебельной фабрике сторожем. А плотничал на дому. Генке тогда лет двадцать было, а брат его Славка помладше года на четыре. Отца звали Анатолий Чужих. Мать у них была из карагасов и к тому времени умерла уже. Причину не знаю, не спрашивайте. Фамилия ему соответствовала. Нелюдимый был. Мне старый участковый рассказывал, странным он был. Иногда пропадал в тайге по несколько дней, говорил, на охоту ходил. А возвращался без добычи. Семен Иванович, участковый тогдашний, даже подозревал, не золото ли он моет втихаря. Здесь же старых приисков, которые стихийные, еще до революции, много вниз по реке было. Но сколько он его выслеживал, так и не сумел выследить. Сыновья ему под стать были. Генка-то в армии не служил. Говорил, плоскостопие у него. Он сразу на сплав ушел работать. А младший, Славка, после восьмого класса уехал в город, в техникум какой-то поступил. Домой вернулся только лет пять назад. Где он все это время болтался, никто не знает. Сам говорил, что электриком на Севере работал. Сюда как вернулся, пошел по стопам старшего брата на лесосплав. А отец их, года три тому, в тайге сгинул. Так его и не нашли. И стал я замечать, что Генка тоже в тайгу повадился, как и его отец до этого. У него же между сплавами дня три-четыре выходных бывало. Так он сразу в тайгу. На охоту, говорит, хожу. А с добычей я его ни разу не видел. Но предъявить мне ему нечего. Каждый волен своим свободным временем распоряжаться, как хочет.

      Только вот что интересно. Он вчера должен был быть на смене, с буксиром за лесом идти в верховье. Только бригадир говорит, отпросился он, ногу, говорит, топором поранил, дрова, мол, дома рубил. И Славка должен был дома быть, его смена только завтра. А никто их не видел ни до, ни после пожара. Вот и думай, что хочешь. И вообще, не нравится мне эта семейка, – он оглядел нас хмурым взглядом. – Только вы, это, девки, помните, что обещали. Ни слова никому. Я вам, можно сказать, служебную тайну раскрываю. Меня за это начальство по головке не погладит, да и для дела это вредно.

      Мы отчаянно закивали головами, аж ветер в ушах засвистел, что мы, мол, могила! А Надька принялась рассуждать вслух.

      – Так,