Русалочья заводь. Ирина Юльевна Енц

лет со времен моего детства, и в молодом мужчине было бы тяжело узнать того шустрого пацаненка с поэтическим именем Петька, который играл с нами в казаков-разбойников на старых складах бывшей мебельной фабрики на краю деревни. Склады были по неизвестной причине заброшены и остались в полном распоряжении деревенской детворы. Там проходили наши шумные игры, там более взрослые ребята назначали девчонкам свидания. А мы, малышня, прячась в зарослях крапивы и поскуливая тихонько от ее жалящих прикосновений, затаив дыхание, наблюдали за этим таинством зарождающихся чувств.

      Так вот, мальчишку звали Петькой, был он на два года старше меня, поэтому старался себя вести как взрослый. Помнится, я немного всегда робела в его присутствии. И сейчас этот самый Петька с погонами старшего лейтенанта милиции стоял посреди гомонящей толпы и пытался что-то втолковать людям.

      Я слегка замедлила шаг, раздумывая, нужно ли мне присоединяться к этому базар-вокзалу или нет. Решила, что не стоит. Но, по-видимому, размышляла я чуть дольше положенного, потому что меня заметили. Восторженный Надькин вопль перекрыл гомон говорящих одновременно людей.

      – О, Варюха!!! Иди сюда!! – она принялась отчаянно размахивать руками, призывая меня, так что возле нее образовалось пустое пространство. Угодить под Надькину тяжелую руку желающих не было.

      Проклиная себя за медлительность, я подошла и поздоровалась со стоявшими. Мне недружно и вразнобой ответили. А Надежда торжествующим голосом проговорила:

      – Вот, Петька, хоть у Варвары спроси! Она ночью тоже на пожаре была, тоже сама все видела.

      Старший лейтенант посмотрел на подругу с легкой укоризной и строго сказал:

      – Сколько тебе повторять, дурында! На работе я тебе не Петька, а товарищ старший лейтенант Петр Аникеевич Волошин. – Потом с легким смущением глянул на меня. – Здравствуй, Варвара. Это правда?

      Я вытаращила на него глаза.

      – Что ты имеешь в виду? То, что я была ночью на пожаре? Да, это правда.

      Петька, тьфу ты! Петр Аникеевич сурово глянул на людей и зычным голосом, перекрывающий ропот, проговорил:

      – Так, товарищи!!! Свидетелей попрошу остаться для дачи показаний, а остальных прочих прошу разойтись! У свидетелей буду снимать отпечатки пальцев.

      Я вытаращила на Петьку глаза. Конечно, я была не настолько сведуща в разыскном деле, но все-таки с отпечатками это, по-моему, он погорячился. Только я собралась задать ему вопрос относительно целесообразности данного действия, как он, повернувшись ко мне, вдруг лихо подмигнул. Так, понятно. Он решил таким способом уменьшить число свидетелей до минимального и разумного уровня. Останутся только те, кто что-то реально видел или знает. А вот Надька его хитрого подмигивания не видела и уже начала набирать в грудь воздуха, чтобы высказать Волошину все, что она думает по поводу его способа ведения дела. Я дернула ее за руку и тихо прошептала:

      – Охолонь… – и посмотрела со значением на нее, выразительно хмуря брови.

      Надюха несколько раз шлепнула губами. Невысказанные эмоции рвались