Книга утраченных имен. Кристин Хармель

казалась детской забавой после более сложных рисунков, которые ей пришлось изображать на других документах. С этой задачей она справилась быстро.

      Ева уже собиралась приступить к подделке документов для отца – эту работу она оставила напоследок, на случай, если не успеет управиться с остальными делами, – когда услышала шуршание в замке входной двери. Она вскочила и спрятала поддельные документы и ручки под блузку, измазавшись синими чернилами.

      – Доченьки? – послышался из коридора трубный глас мадам Фонтен сразу же после того, как захлопнулась дверь.

      – Мама! – Колетт и Симона бросились в прихожую в объятия матери. В этот момент Ева вышла из гостиной.

      Мадам Фонтен посмотрела искоса на Еву и, не сводя с нее глаз, продолжила обнимать девочек.

      – Мадемуазель Траубе, вы все еще здесь? – спросила она, когда, наконец, отпустила девочек, сидевших на ее мощных коленях, и поднялась с пола.

      – Да, разумеется, – ответила Ева.

      Вместо того чтобы поблагодарить ее, мадам Фонтен нахмурилась:

      – А ваша мать?

      – Я тоже здесь. – Мамуся вышла в коридор из дальней комнаты. Ее глаза были все еще бессмысленными и остекленевшими, а две пряди ее волос заплетены в косички – без сомнения, это сделали девочки. – Мадам Фонтен, с вашей матерью все хорошо?

      Мадам Фонтен лишь презрительно фыркнула:

      – Здоровье моей матери вас не касается. И я буду благодарна, если вы немедленно освободите мою квартиру.

      Мамуся несколько раз удивленно моргнула:

      – Я просто хотела вам помочь.

      – Мне не нужна помощь от еврейки.

      Симона бегала кругами и что-то бормотала себе под нос, но Колетт наблюдала за разговором с таким потрясенным видом, словно она болельщица, которая следит за напряженным матчем на стадионе «Ролан Гаррос».

      – Однако сегодня ночью это не помешало вам обратиться к нам за помощью, – резким голосом возразила мамуся. – Ее взгляд был уже не бессмысленным, а холодным, как лед.

      – Да. Но теперь из-за вас я попала в неприятное положение – я укрываю беженцев, – возмутилась мадам Фонтен.

      Мамуся открыла рот, чтобы ответить, но Ева, быстро подойдя к ней, крепко сжала ее руку.

      – Мы уже уходим. Правда, мамуся?

      – Почему она ведет себя так, словно мы непрошеные гости? Ведь мы были так добры к ней! – воскликнула мамуся. – И это после того, как полицейские арестовали твоего отца.

      – Хотя бы одного из вас они все-таки задержали, – пренебрежительно всплеснула руками мадам Фонтен.

      – Да как вы можете… – начала мамуся, но Ева уже тащила ее к двери.

      – Мадам Траубе? Мадемуазель Траубе? – спросила Колетт своим тоненьким голоском. – Вы уходите?

      – Боюсь, у нас нет другого выхода. – Ева злобно посмотрела на мадам Фонтен. – Похоже, мы слишком задержались здесь.

      – Может, вы придете в другой раз и мы с вами поиграем? – спросила девочка, когда