Книга песен Бенни Ламента. Эми Хармон

куда он уехал?

      – Он мне помогает. Он скоро вернется. А я пока побуду у вас. Я очень устал и мечтаю выспаться. Тебе не надо меня бояться.

      – Мистер Джонсон?

      – Что?

      – Я не проболтаюсь, – пообещал я.

      – Я тебе верю, Бенни, – прошептал Бо. – Впрочем, у меня нет выбора. Но если ты проболтаешься, мне ты не навредишь. Мне уже никто не сможет навредить. Если ты проболтаешься, ты навредишь своему папе.

      – Вы опять его нокаутируете?

      – Нет, не я. Не я.

      – А кто?

      Бо не сказал мне кто. Он только посмотрел на меня большими темными глазами.

      – Ты знаешь, почему твоего папу зовут Ламентом? – спросил он.

      – Ламент созвучно Ломенто. Его полное имя – Джек Ломенто. Ламент – это прозвище.

      – Все так. Но ты знаешь, что оно значит?

      – Нет.

      – «Ламент» значит плакать, причитать, горевать. Когда твой папа боксировал, его кулаки заставляли взрослых мужчин плакать.

      – Но не вас.

      – Не меня. А ты знаешь, почему меня зовут Бомбой? – спросил опять Бо.

      – Его зовут Бомбой, не зная, когда он взорвется, – тихо пропел я.

      Бо улыбнулся, удивив нас обоих. Это была замечательная улыбка. Очень красивая. И мой страх ушел.

      – Ты знаешь эту песню, – заметил Бо.

      – Я люблю песни, – сказал я.

      – Я тоже. А ну, спой ее целиком.

      И я спел ему всю песню.

      Его зовут Бомбой, не зная,

      когда он взорвется.

      Его зовут Бомбой, он в Гарлеме

      круче всех бьется.

      Его зовут Бомбой, потому что

      большой он и громкий.

      Его зовут Бомбой – берегите

      свои перепонки!

      Можно мир обойти, но такого бойца не найти.

      Если жизнь дорога, не вставай у него на пути!

      – Все так, – сказал Бо. – Вижу, ты действительно знаешь, кто я такой.

      Я широко зевнул. Стоило страху отступить, как меня начал одолевать сон. Но Бо не закончил.

      – Это песня. Но меня зовут Бомбой вовсе не поэтому. Это прозвище мне дала мама еще до того, как я занялся боксом.

      – Почему? – снова зевнул я.

      – Я разрушал все и везде. Примерно с твоего возраста. Она окрестила меня Бомбой, потому что я все, к чему притрагивался, превращал в дрянь. А ты, Бенни, продолжай петь. Пой все что хочешь. Пение тебе не навредит, и неприятностей ты с ним не наживешь. А вот болтать лишнего не надо. Ради своего отца, Бенни, не трепись!

      – Ладно.

      – Ладно, – повторил Бо и, развернувшись, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

      И я не трепался. Ни когда папа вернулся домой и разбудил меня. Ни когда имя Бо Джонсона замелькало в газетах. Я никому не рассказывал о Бо «Бомбе» Джонсоне. И папа тоже никому ничего о нем не говорил. Даже мне. Он умел хранить чужие секреты. Быть может, именно поэтому он всегда имел в чужих глазах вес. Груз людского доверия – бремя тяжелое. Отец мог клясть и поносить Таммани-холл[3] и бейсбол, но никогда ни

3

Политическое общество Демократической партии США в Нью-Йорке, действовавшее с 1790-х по 1960-е годы.