Бомжонок. Наталья Бессонова

что выгонять за это будет!

      – Не-е! Он не так говорил! – возразил парнишка с коростами. – Он предупредил, что это просто вредно. А гнать обещал за воровство и прочую уголовщину.

      – А ч-чё? Ты т-тоже хочешь? Б-бери, – заикаясь, предложил бойкий мальчишка лет восьми-девяти. – Ос-сталось ещё. П-пока Сенька не в-вернулся…

      – И ты, Борька, туда же? – с испугом воскликнула девочка и схватила мальчишку за ворот грязной байковой рубашки. – Вы что, пацаны, он же ещё малолеток! Зачем разрешаете? Забыли, как он в прошлый раз нанюхался, а потом ему танцующие конфеты чудились?

      – Д-да не-е, Т-тонь! Не т-танцующие, а уб-бегающие, – смеясь, поправил Борька. – И я их д-догонял…

      – Какая разница? – пожала плечами Тоня. – Завязывай давай, сопля зелёная, а то снова чудить начнёшь!

      Она ловко выхватила у мальчишки пакет с клеем и отпустила его.

      – Ну и чё? Всем что-нибудь мерещится, – возразил кто-то. – Прикольно же! И когда клея понюхаешь, потом кушать долго не хочется!

      – А тебя не кормят, что ли? Сейчас есть будем. Только всех подождём…

      – От-тдай! От-тдай, Т-тонька! Д-дура! – плаксивым голосом завопил Борька.

      – Ага! Разбежался! Кто тебя потом выхаживать будет?

      Она скомкала пакет и спрятала к себе в карман. Но через минуту Борька, изловчившись, вытянул его обратно.

      – Паразит! – выругалась Тоня. – Ну, как хочешь! Только я тебе больше не помощница! В наркологичку поедешь, а потом в детприёмник, – пригрозила она.

      – Ха! Ф-фигос под нос! – возразил мальчишка, прыгая вокруг обидчицы в расстёгнутых ботинках на босу ногу и корча рожицы. – В нарк-кологичку т-только по ж-желанию!

      – А в детприёмник наркош не берут, – уточнил кто-то.

      Егорка молча взирал на происходящее. Эти мальчишки очень отличались от всех, кого он встречал раньше. И не только внешним видом. Они вели себя как-то совсем по-особенному.

      «Маме бы они не понравились», – подумал малыш.

      – Грамотные все стали! – тоном повидавшей жизнь старушки проворчала девочка. – Я вот хавчика принесла, – Тоня выложила на высокий фанерный ящик, стоящий посередине помещения и, скорее всего, играющий роль стола, пакеты с лапшой, хлеб, какие-то свёртки.

      – Тонька, что ты, как зэчка, болтаешь! Говори по-людски! Не хавчика, а еды! – одёрнула подругу Нелька.

      – Ну, еды, – согласилась Тоня.

      – Мы тоже принесли, возьми. – И девочка передала подруге ещё один пакет.

      В этом сообществе каждый из беспризорников днём был занят своей «работой», а вечером все собирались за общей трапезой, независимо от того, кто сколько смог принести.

      К импровизированному столу подошли две собаки: одна небольшая, белая и пушистая, а вторая – чёрная, на длинных ногах, похожая на овчарку, которая гуляла иногда с хозяйкой в Егоркином дворе. Только эта была тощая и, как показалось малышу, грустная.

      – Нравятся? – спросила Тоня, видя, как малыш разглядывает псин.

      – Ага, – ответил он.

      – Это