Повести и рассказы. Избранное. Андрей Владимирович Яковлев

интересное.

      – Вот сижу, думаю, чего бы Вам сказать, – почесал затылок Гена.

      – Ну?

      – Но это больше Натальи касается.

      Все повернулись в сторону Натальи, которая пыталась вилкой достать солёный огурец из трёхлитровой банки.

      – Давай, говори, раз меня касается, – сказала она, отодвинув банку в сторону.

      – Я на счёт студента нашего, Максимки.

      – А что такое?

      – Просит он немного снизить ему плату за проживание. Я сказал, что спрошу у тебя. Хороший он парень.

      В комнате воцарилось молчание. Видно было, что для Натальи этот разговор неудобен. Лицо её стало красным то ли от борьбы внутри себя доброй и корыстной сторон, то ли от возмущения поднятой не к месту темы.

      – Сейчас ничего не скажу, – наконец выговорила она. – В дальнейшем посмотрим.

      Потом все опять сидели, молча, глядя на студентов.

      – Ладно, Вы тут решайте. А нам идти пора, – вставая из-за стола, сказала баба Паня. – Галя, ты идёшь?

      – Куды ж я денусь-то, – с некоторой досадой ответила Галина. – Зовёшь, так пойду.

      – Я вас провожу, – встала из-за стола Наталья.

      Её примеру последовала и Клавдия Ивановна. Максим с Мариной понесли свои тарелки на кухню, освобождая стол от лишней посуды. За столом остался только Геннадий.

      – Ой! Кто тут все шубы посбрасывал на пол-то? – раздались из коридора удивлённые возгласы женщин.

      – Эй, студентик, милай! Ты ль, что ли, шубы всем пообрывал, али Генкя помог? – кричала Галина. – Вы ж тут с имя ́всё на улицу ходили.

      – Нет, – оправдывался Максим, выглянув из кухни. – Не мы.

      – А кто тогда?

      – Не знаю.

      – Вон чё! Гляди, аж «с мясом» вырвато, – ворчала Паня.

      – А, ладно! Видно Наташкя спьяну навалилась! – сказала Галя и расхохоталась.

      – Ну, хорошо, пусть будет Наташка, – согласилась Наталья.

      Бабули оделись быстро, но прощались долго.

      – Клавощкя! – крепко целуя Клавдию Ивановну, говорила Галина. – Ты не поверишь, как я тебя люблю!

      Слышались громкие «чмоки».

      – Клавощкя! Ты наша любимая соседкя!

      Опять «чмоки».

      – Да пошли уже, Галка! – говорила Паня, дёргая подругу за рукав её шубы.

      – Панечкя, чего ты мне всё время запрещашь? – возмущалась Галя.

      – Вот ведь, как выпьет, так до́ смерти зацелует, – жаловалась баба Клава, пытаясь освободиться от объятий соседки.

      – Ладно, не хотите обниматься, хрен с вами! Тогда мы пойдём, – сказала Галина и вышла в сени.

      За ней последовали Паня и Наталья. Клавдия Ивановна осталась в коридоре. Вдруг из комнаты, где было застолье, послышался звук падающей и бьющейся о пол посуды.

      – Ух! Чего это там ещё? – всполошилась бабуля.

      На звук из кухни прибежали Макс и Марина. Гена, немного бледный, по-прежнему сидел за столом. Скатерть съехала на край в его сторону. Вокруг стола, на полу, валялись разбитые