Повести и рассказы. Избранное. Андрей Владимирович Яковлев

ругает меня за беспорядок, но я здесь ни при чём. А почему Вы об этом спрашиваете?

      – Почему, говоришь, спрашиваю?

      – Да.

      – Один-единственный раз я ночевал в этом доме. И тогда мне это НЕЧТО устроило «Варфоломеевскую ночь». Никогда не забуду! Сначала в меня летели кухонные ножи. А под утро топором ОН отрубил мне палец. Вот смотри.

      Мужчина показал обрубок мизинца на левой руке.

      – Потом лет пять я боялся сюда приезжать. Наташка одна ездила бабку навещать. А главное, мне никто не верит. Прикинь, студент! Говорят, дескать, я сам себе топором по пальцу саданул. Но я хоть и пьяный тогда был, но извини меня, ещё пока-то соображаю.

      – Надо же.

      – Я тебе серьёзно говорю, – заговорчески, почти шёпотом произнёс Гена. – Этот дом проклят! Понимаешь, пацан?

      – Не совсем.

      – Что не совсем? Я знаю, что говорю, пожил, слава Богу. Если ты этого барабашку слышишь и чувствуешь его проявление, это значит, что ОН от тебя не отстанет.

      – Как же мне быть?

      – Беги отсюда быстрее, покуда с тобой ничего не случилось.

      – Уйти-то я всегда успею. Только вот пока некуда. С другой стороны, мне любопытно, что это вообще за явление, как его объяснить? И почему Вы считаете, что дом проклят?

      – Молодец! Правильные вопросы задаёшь. Только у меня лично на них ответа нет. А ты всё же жильё-то подыскивай.

      – Эй, мужики! Чего Вы тут собрание устроили? – крикнула Наталья, выглянув из-за входной двери. – Пельмени готовы. Айда, заходите уже, там бабульки выпить хотят.

      – Идём, идём, – отреагировал Геннадий. – Бросай лопату, студент, пошли пельмени есть.

      Максим ужасно хотел есть, и если бы у его желудка были ноги, то на запах мясного навара, струившегося из приоткрытой двери, он давно бы убежал в дом. Поставив лопату, Макс проследовал за Геной.

      За столом вместе с хозяйкой сидели престарелые гостьи. В самом центре стола поставили большую эмалированную миску, наполненную пышущими паром пельменями. Вокруг этого варева располагались бутылки с ягодной наливкой и водкой, открытые стеклянные банки из запасов бабы Клавы: закуска из хрена с помидорами – «хреновина», солёные огурцы, капуста квашенная и ещё несколько овощных «миксов», которые расхваливала баба Паня, настоятельно рекомендуя это попробовать. От аромата пельменей и разнообразных солений у Максима даже голова закружилась.

      Пока Наталья пыталась всех рассадить, Галина встала, развела руки, как артист на сцене, и запела частушку:

      «Цыган цыганке говорит:

      у меня всегда стоит

      на столе бутылощкя,

      давай выпьем милощкя!

      Ух!..»

      Паня засмеялась, а Галина прикрикнула:

      – Генкя! А ну, давай-кя, налей нам, старым, щёбы шары на лоб полезли!

      – Будет сделано! – откликнулся Гена и потянулся за бутылкой. – Кому чего лить?

      – Мне вот это красненькое, – сказала Паня.

      – Эх, Панечкя, давай лучше со мной водки! – предложила Галина.

      – Ну, тебя, Галка! Не пью я водку-то, – отмахнулась