Повести и рассказы. Избранное. Андрей Владимирович Яковлев

что ли?

      – Именно так, будь ОН неладен! Я тебе клянусь!

      – Меня это не удивляет, я видел, как ОН посуду бьёт и ковшиком швыряется.

      – Да, парень, поражаюсь с тебя, так спокойно рассуждаешь.

      – Если на домового не обращать внимания, то он перестаёт быть активным. Я это заметил. Вероятно, его подпитывает энергия страха, исходящая от человека. Чем-то напоминает собаку. Псина чувствует, если человек боится её, то она будет лаять на чужака, может и накинуться. Также и с призраком.

      – Хм.

      – Наверно ОН служит бабке, как та собака. Не любит застолье и пьянки.

      – То есть, ты говоришь, что не надо обращать на него внимания? – переспросил Гена.

      – Ну да. А вообще, мне было бы интересно изучить природу этого явления. Как ОН, не имея возможности материализоваться, вдруг начинает бросать ковшик или нож.

      – В смысле, как ОН это делает?

      – Да. Ведь все эти предметы имеют вес.

      – Мне кажется, студент, не стоит тебе в это лезть. Посмотри на мою руку и пойми, насколько ОН опасен.

      – Меня сейчас больше не домовой беспокоит.

      – А что?

      – Стоимость проживания. Для меня это слишком дорого, на жизнь не хватает.

      – Хочешь, я поговорю с Натальей?

      – Поговорите.

      – Ладно, пойдём, а то нас опять потеряют.

      ****

      Когда Геннадий с Максимом вернулись, женщины за столом пели «Ой мороз, мороз…», а закончив её, затянули «Рябину кудрявую». Марина смущалась, когда её локтем толкала Галина, давая понять, что студентке нужно поддержать женское общество и петь с ними.

      – Гена, давай плесни всем ещё по одной, – попросила Наталья, когда песня закончилась.

      Геннадий повиновался, осторожно, придерживая рюмки, разлил спиртное. Женщины выпили.

      – Марина, а ты откудова родом-то? – спросила Паня. – Местная? В смысле, из города?

      – Да, – ответила девушка, всё также краснея.

      – Шибко ты на мою сватью похожа. Царство ей небесное.

      – Я сватью твою не помню, – вступила в разговор Галина. – А вот тятю твоёго очень хорошо представляю. Ему также царствие небесное.

      – А чего это ты, Галя, его помянула-то?

      – Просто тятя твой – Иван Силыч – хороший был мужик, справедливый.

      – О да! Этого у него не отнять, – согласилась Паня.

      – С Паней мы родом-то из Нижне-Исетска, – пояснила Галина. – Лет пять назад я оттудова окончательно съехала. А ты, Панечкя, в котором году сюда переехала-то?

      – Так, сейчас скажу, – задумалась Паня. – В пятьдесят третьем Сталин умер…

      – Ой, как мы тогда ревели-то все, – перебила её Галина. – Как ревели! Отец народов всё-таки!

      – Ну да, – согласилась Паня. – После Сталина пришёл этот, «кукурузник» – Хрущёв. Так он чего задумал-то.

      – Ну?

      – Решил он цыган, что по всей стране бродяжничали, сделать осёдлыми. Паспорта им ещё тогда выдавали.

      – Да, да.

      – Их в Нижне-Исетск целыми таборами свозили. Машины эти, как его… «ЗИС-5», битком набитые, привозили их, не пойми