Любовь в тридевятом царстве. Александр Кайков

мало, он вошёл буквально в раж:

      Не поможешь, мол, жениться на певице золотой,

      Я ведь, может так случиться, что-то сделаю с собой!

      Я вздохнула, согласилась – что же парню пропадать,

      И настойку предложила не ему, а ей давать

      По утрам по сорок капель и в обед, и перед сном.

      Чтобы это всё обтяпать, надо же проникнуть в дом.

      Что проникнуть – поселиться, чтоб три раза в день давать,

      Вряд ли б смог он изловчиться, чтоб дневать и ночевать

      У прославленной певицы, что его не хочет знать.

      Не могло того случиться, если логику включать!

      Вот на это был лукавый мой коммерческий расчёт,

      Что претензий не предъявит, если номер не пройдёт.

      А сумеет исхитриться невозможное свершить,

      Значит, сможет и жениться, значит, так тому и быть.

      Но мне в ум не приходило, что он выпьет это сам,

      Ведь настой волшебной силы, он рассчитан-то на дам!

      Я ж про это говорила, объясняла – и вот вам:

      Дурачка перекосило, потянуло к мужикам.

      Не пойму я, чем он слушал, ведь расписку даже дал,

      Что инструкцию изучит, что все правила приня́л.

      Пелагея (сконфуженно смотрит на протянутую Шемаханской расписку):

      Что случилось, то случилось – выпил дурачок зелья́.

      А теперь, скажи на милость: а исправить-то нельзя?

      Шемаханская (задумчиво):

      Этот случай невезучий в моей практике впервой.

      Сколько выпил?

      Пелагея: Всю стекляшку!

      Шемаханская: Слава Богу, что живой!

      Пелагея (встревожена):

      Что ж теперь – такой навеки? И не вправится в уме?

      Шемаханская:

      Есть резервы в человеке, неизвестные и мне.

      Раз не помер и не слёг он, может, всё само пройдёт.

      Пелагея:

      И каким же это сроком – день, неделя, месяц, год?

      Шемаханская:

      Не пытай меня, не знаю, не видала я таких,

      Ничего я не скрываю: вот состав из трав одних.

      Если хочешь, то Ивана проведи по докторам.

      Я препятствовать не стану и рецепт настоя дам.

      Действие шестое

      Сказительница Матрёна:

      Не сердясь на ворожейку, на недавнюю злодейку,

      Воротилась мать домой. Эх, беда – хоть волком вой!

      День прошёл – хоть пропади, вечер тоже позади.

      Ночь проёрзала, не спавши, кое-как утра дождавши,

      Только петухи пропели, соскочила мать с постели.

      Окропив святой водою, пригрозив сковородою,

      Согнала сынка с печи и поволокла лечить

      По дороге всем известной, ведь для жителей окрестных

      Словно свет сошёлся в клин – доктор местный был один.

      Как пораньше не спешили, всё же их опередили,

      От порога до ворот всё болезный был народ.

      Но измученная мать очередь не стала ждать,

      Всех убогих растолкала, благим матом заорала.

      Пелагея:

      Помогите! Отравили! Чуть сыночка не убили!

      Дали яду полный рот – ой, того гляди, помрёт!

      Действие