Чужое отражение. Осколки. Евдокия Гуляева

тканью и декорированы золотыми гвоздиками, будто это и не стены вовсе, а какое-нибудь кресло. Но выглядело все просто великолепно.

      Со всех сторон по периметру помещения располагались стеклянные витрины для лотов и драгоценностей, фуршетные столы с высокими горками из бокалов шампанского, а элегантный фарфор вместе с дорогим хрусталем горделиво посверкивал среди этого изобилия на тонком полотне скатертей в компании золотых столовых приборов. Убранство зала было разбавлено нежными пионами в больших вазах: раскрывшиеся, или тугие и плотные, пышные, необузданные бутоны с тонким опьяняющим ароматом – невероятная роскошь зимой.

      Словом, всё на этом мероприятии было дорогостоящим, изысканным и подходящим для богатейших людей со всего мира – элиты общества, пришедшей потешить собственное тщеславие.

      Количество закусок тоже приводило в полный восторг. Да, наверное, стоило бы уделить больше внимания чужим нарядам, прическам и ювелирным украшениям, но мне гораздо сильнее хотелось попробовать каждое выставленное блюдо. Ведь я никогда не ела ничего подобного.

* * *

      Улыбнуться и кивнуть. Улыбнуться и кивнуть.

      Этот вечер стал одним из самых тяжелых испытаний в моей жизни. Несколько часов я чувствовала себя куклой. Реквизитом. Спустя время я уже искренне не понимала, зачем вообще на таких мероприятиях необходимо присутствие живых сторонних наблюдателей, таких же несчастных, как я – оказавшихся здесь с чьей-то легкой руки. Вполне достаточно было бы обряженного манекена в красивом платье, который стоял бы с приклеенной улыбкой и очень прямой спиной, как палка.

      И манекен не страдал бы от голода, как я.

      Даша категорически запретила мне есть. Это была какая-то чудовищная жестокость. Совсем рядом со мной стояло блюдо крохотных бутербродов с чёрной икрой, тарталетки с омарами и маленькие слоеные пирожки, тающие во рту. То есть я предполагала, что они тают во рту, именно это рисовало моё воображение. Но убедиться в этом на практике мне не довелось. Даша в своей наставительной речи заявила, что она знает, какой у детдомовцев хороший аппетит, но этот благотворительный вечер – совсем не то мероприятие, на котором его можно демонстрировать. Так же мне было разрешено не более двух глотков шампанского, поэтому я, уставшая, голодная и злая, улыбалась, принимала стандартные обязательные приветствия и с завистью смотрела, как еще полсотни незнакомых мне людей едят, разговаривают, обсуждая закрытые показы и премьеры спектаклей, а еще смеются, позволяя себе расслабиться.

      Правда, среди оставшейся полсотни попадались и знакомые лица: тот же пожилой представительный мужчина, который как раз и был устроителем благотворительного аукциона в Санкт-Петербурге; уже знакомая мне мулатка – Ливия в кругу своих одинаковых хихикающих подружек, а еще очень привлекательный светловолосый незнакомец, который тогда так поспешно перепутал меня с сестрой.

      Но все мои мысли были только об одном – вернуться домой, снять орудие пыток под названием «дизайнерские туфли», принять ванну и поесть уже наконец.

      – Сколько