Неживая вода. Елена Ершова

мозаичными фрагментами, и вместо него из тумана выплыла белесая маска с горящими угольями глаз и косой трещиной вместо рта. Некоторое время навий смотрел в упор и молчал. Затем Игната швырнуло на снег. Он больно ударился копчиком о смерзшуюся землю, горячий лоб обдало снежным крошевом.

      – Удивительно, – повторил мертвящий голос. – Было время… человечьего духа слыхом не слыхано… видом не видано… а нынче он сам пожаловал.

      Над лесом пронесся глухой, раскатистый грохот – так камни осыпаются с гор, так кости мертвецов перекатываются в жестяном жбане, – так смеялась навь.

      – Отпустите! – выдохнул Игнат.

      Превозмогая боль в пояснице, он приподнялся с земли и теперь смотрел прямо в неживые, безучастные лица.

      – Отпустить? – повторил навий. – Но мы даже не начали!

      Смех прокатился по лесу снова. Небо над головами дрогнуло, и, наконец, лопнуло где-то у самого горизонта. Из разверстого нутра начали медленно и бесшумно опускаться снежинки.

      Наконец, пришел в себя и Касьян. Он молитвенно заломил руки, заговорил сорванным голосом:

      – Паны, не обращайте внимания! Это ж дурачок местный, Игнашка Лесень! У-у! Стервец! – Касьян замахнулся на Игната рукавицей. – Вечно не в свои дела нос сует! Вы не серчайте, паны! Малоумный он, – Касьян ухмыльнулся, покрутил пальцами у виска. – В детстве навь на его глазах девку забрала. Вот он умом и тронулся.

      – Званку, – шепнул Игнат. – Навь забрала Званку Добуш.

      В сердце словно вошла невидимая игла, и оно дернулось и застыло. Грудь изнутри окатило тоской и болью, а пальцы против воли начали сжиматься в кулаки.

      – Вы забрали Званку Добуш! – повторил он, и голос сорвался на крик. – Забрали Званку! И нет ей теперь покоя, и жизни мне нет!

      – Да помолчи ты! – закричал из-за спины Егор. – Дурак! Ты хоть понимаешь, с кем связываешься?

      – Ти… хо!

      Рокочущий бас разом заставил всех смолкнуть. Игнат стоял теперь, подавшись вперед и дрожа всем телом. В колышущемся мареве застыли и темные силуэты.

      – Забрали, – повторил навий, и в трещине рта снова блеснули треугольные акульи зубы. – А ты… вернуть бы хотел?

      – Как мне ее вернуть, когда вы воду живую спрятали тоже? – горько произнес Игнат. – Да и мертвой воды у меня нет. Не успокоить мне ее поэтому, и раны не заживить.

      – Так… найди, – вкрадчиво шепнула тьма. – А мы… так и быть… вернем твою Званку…

      За спиной кто-то сплюнул в сердцах:

      – Дурак! Как есть, дурак…

      – Тихо!

      Навий вскинул руку, тусклыми бликами расчертили воздух стальные когти. Боковым зрением Игнат заметил, как взвыл и повалился в снег дядя Егор. По его лицу ото лба до подбородка принялась наливаться алой влагой косая рана.

      – Обманите ведь! – крикнул Игнат.

      Веки обожгло горячей волной, и он заморгал быстро, оттер лицо рукавом.

      – Нет, – прошелестел навий. – Мы слово держим.

      И засмеялся