Неживая вода. Елена Ершова

он про себя.

      Игнат шагнул вперед, вынул из кармана кулек с отравой. Подержал в руке. Сунул обратно.

      «Прибраться бы сначала надо…»

      Игнат вздохнул. Уборка никак не входила в его планы. Потому что перво-наперво ему хотелось узнать, удалось ли мужикам изловить браконьеров (или беглых каторжан?). Потом он хотел бы пройтись мимо окон Марьяны Одинец, и если бы она была дома, набраться смелости и напроситься на чашку чая.

      Звать девушку к себе Игнат все еще не решался.

      – А теперь-то куда вести? – вслух сказал он, обводя подвал понурым взглядом.

      Работы тут было непочатый край. Но разве Игнат когда-нибудь боялся черной работы?

      Он повернулся лицом к хлипкой лестнице. На щеку тотчас мягко легла невесомая лента паутины.

      – Тьфу на тебя, проклятая! – сердито вскрикнул Игнат.

      Он ударил рукой наотмашь, принялся с ожесточением сдирать с лица липкую дрянь. Оторвав, с омерзением вытер ладонь о штаны несколько раз.

      – Погоди мне! – пригрозил Игнат пауку, сжавшемуся в черный комок на лестничных перилах. – Недолго тебе тут хозяйничать!

      Он сделал шаг к лестнице, и под ногой что-то хрустнуло.

      «Стекло?»

      Игнат осторожно сдвинул ногу, опасаясь, как бы не поранить подошву. Но это не был осколок. Наклонившись, Игнат поднял с пола заколку – бабочку с голубыми стеклянными крылышками.

      «Игнаш-шш…»

      Разнесся в воздухе призрачный вздох. Из дальнего угла пахнуло сыростью и прелью земной утробы. В углу завозились, заиграли паутинными накидками тени. Пальцы Игната сжались вокруг заколки, погнутая застежка впилась в кожу, но парень даже не почувствовал этого. Он смотрел на свою находку.

      Одно из крылышек теперь раскрошилось в стеклянную труху, металлический скелет погнулся. Но Игнат все равно узнал ее.

      Заколка принадлежала Званке.

      Тогда светлое пятно подвального люка наверху поблекло. К запаху гнили примешался другой – резкий запах гари и приторной сладости…

      …открыв дверь, Званка застыла на пороге. И сначала Игнат не понял, почему – от окна не было видно, что происходило в сенях. Но он услышал, как воздух со свистом вырывается из Званкиного рта. Потом она начала отступать – пятиться назад, медленно и размеренно, как заведенная кукла. Ее плечи опустились, спина сгорбилась, будто девочка хотела уменьшиться, стать незаметнее. Широко раскрытые глаза смотрели прямо перед собой.

      Игнат проследил за ее взглядом и окаменел.

      Через широко распахнутую дверь в избу проникал густой красноватый свет бушующего снаружи пожара. Тени от предметов вытянулись, почернели. По мере того, как Званка отступала назад, отступала и ее тень, пока не наплыла на дубовый стол и расщепилась надвое. Теперь казалось, что фигура девочки разрублена пополам – нижняя часть находилась на досках пола, другая, верхняя, струилась по гладкой поверхности стола.

      И следом за отступающей Званкиной тенью в комнату втекла еще одна – гуще и чернее прочих.

      – И…