Святость над пропастью. Лейла Элораби Салем

подальше от глаз, душу его то и дело терзали сомнения и неуверенность в собственных силах. По глупости согласился на участие в открытой конференции, но более всего испытывал стыд за первую радость и скрытую гордыню – теперь горько наказан за это. К нему склонился его куратор, сказал в потоке множества голосов:

      – Не переживай, верь в себя, не зря же мы с тобой столько дней работали над докладом.

      Дионисий слегка приободрился, однако волнение перед выступлением новой волной накрыло изнутри. Целую ночь он заучивал-перечитывал собственный рукописный труд, еще с утра был полон уверенности, что все знает, но, столкнувшись с людским обществом, приуныл: не всегда собственное мнение сходится с мнениями остальных. Он прислушивался – участники по очереди в алфавитном порядке поднимались на кафедру, зачитывали свои работы, после шла череда вопросов от членов комиссии. Время, казалось, замедлило бег и в то же время подчас рождалось желание растянуть эти мгновения ожидания, когда очередь неукоснительно продвигалась к букве «к». Дионисий то рассеяно посматривал на кружащие в свете лучей пылинки, то лихорадочно вслушивался в речи рассказчиков, и как то бывает всегда – проект другого человека казался на слух лучше, интереснее, успешнее.

      Наступил черед буквы «к», Дионисий вытянулся, напрягся: вот сейчас спросят, вызовут его, но нет – перед ним один человек; он облегченно вздохнул, первый страх резко испарился. Ровно через пятнадцать минут Дионисий уверенным шагом приблизился к кафедре, лишь единожды окинул взором комиссию, приметил одобрительный кивок своего руководителя. С высоты кафедры взору его расстилалась вся обширная аудитория и он точно знал, что взгляды пристально прикованы к нему. Он быстро развернул проект, громко проговорил:

      – Тема моего доклада «Стыд как первоначальное проявление нравственного сознания». Стыд – это свойство души, это первичный зачаток нравственного чувства, свойственный лишь человеку, способный взвешивать свои поступки и помыслы…

      Дионисий изредка вглядывался в текст, сказывая по памяти, уверенный в собственную память. После конференции руководитель жестом подозвал его к себе, шепнул:

      – Его Высокопреосвященство желает видеть тебя. Во время беседы с ним держись уверенно, молодой человек, архиепископ не жалует робких.

      У кабинета стояли в ожидании пять семинаристов, чье выступление выделила комиссия из высших святых отцов, среди них присутствовал Дионисий. Молодые люди молчали, в волнении не решаясь даже перекинуться парой слов с товарищами; решалась их дальнейшая судьба – успех ли впереди или же отчитают за неудачно выбранную для выступления тему.

      Очередь дошла до Каетановича. Позабыв наставления профессора, он застенчиво прошел в кабинет, мельком взглянул на архиепископа и тут же опустил взор на пол – почему-то с интересом начав рассматривать орнамент на ковре.

      – На конференции