Простые радости. Клэр Чемберс

в той же позе, разумеется, с вашего согласия.

      – Конечно, непременно возьмите, – ответила миссис Тилбери.

      Надо же, подумала Джин, какая она бесхитростная, ее невозможно заподозрить ни в малейшей фальши.

      – Можно мне уже пойти к Лиззи? – протянула Маргарет.

      Мать потрепала ее по волосам:

      – Хорошо, иди. На полчаса. Но как вернешься, сразу за пианино.

      Маргарет радостно кивнула, вежливо попрощалась с Джин и стремглав выскочила из комнаты.

      До чего же милая девчушка, подумала Джин, и в ее груди поднялось смутное томление. А вслух она сказала:

      – Вам очень повезло.

      – Знаю, – сказала миссис Тилбери. – Она просто ангел.

      Чай остыл, но предложение хозяйки заварить еще чайник Джин отклонила. Без Маргарет они снова могли говорить свободно, а обсудить предстояло еще очень многое.

      – Они вас вылечили?

      – Кто?

      – В лечебнице Святой Цецилии? Вы упомянули, что четыре месяца были прикованы к постели.

      – Я бы не сказала, что меня вылечили доктора. Но под конец мне, безусловно, стало гораздо лучше; обострения бывали и потом, но такого, как в детстве, не повторялось. Вообще-то, с тех пор как я родила Маргарет, все симптомы практически исчезли. – Она помахала в воздухе руками. – Когда я подолгу шью вручную, запястья иногда немеют, как раньше, и тогда я просто надеваю свои смешные бинты, пока все опять не пройдет.

      – Вы портниха?

      – Да – перешиваю, чиню и шью на заказ. Свадебные платья и тому подобное.

      – Господи. Да вы, должно быть, настоящая мастерица.

      Умения Джин в этой области были минимальны и сводились к простейшей починке. Отпоровшийся подол, болтающиеся пуговицы. Хуже всего было со штопкой – она так неаккуратно штопала, что мать была вынуждена взять эту задачу на себя. – Я бы ни за что не сумела сшить платье.

      – Это чрезвычайно просто, – сказала миссис Тилбери. – Могу вас научить.

      – Я необучаема, – призналась Джин. – Школьные табели это подтверждают.

      И они улыбнулись друг дружке.

      – А Маргарет знает о своем… происхождении? – спросила Джин, пытаясь подобрать подходящее слово. “О родителях” могло звучать как свидетельство ее скептицизма.

      – Она знает, что история ее появления на свет необычная. Моего мужа она зовет папой, но знает, что он не ее настоящий отец. То есть в самом главном смысле он настоящий отец, он ее вырастил и любит как родную дочь.

      – Можно спросить, чего вы хотите добиться этим расследованием? Вряд ли вам нужна дешевая известность.

      Вот он, вопрос, больше всего ее занимавший. Что выигрывает Гретхен Тилбери, выставляя свою семью на всеобщее обозрение? Если ее история подтвердится, это будет сенсация, и она станет объектом жадного и беспардонного любопытства медиков. А если все окажется неправдой – ее репутации конец, а заодно, вероятно, и браку.

      – Ну, просто я прочла статью в вашей газете и подумала: “Да! Это про меня!” И мне захотелось,