Простые радости. Клэр Чемберс

лицо просветлело.

      – Очень недолго. Она чудесная.

      – Да, – просиял он. – Она такая. Ничего лучше у меня в жизни нет.

      Джин пролистала блокнот до нацарапанных скорописью заметок, сделанных на прошлой неделе в гостях у Тилбери.

      – Сколько было Маргарет, когда вы познакомились с женой?

      – Примерно шесть месяцев. Я снимал комнату в их доме в Уимблдоне. Мать Гретхен, фрау Эдель, сдавала комнаты для заработка. Одна постоялица съехала, не пожелала жить под одной крышей с матерью-одиночкой. А меня это, разумеется, не беспокоило. Когда я познакомился с ними поближе, они рассказали мне историю Гретхен.

      По просьбе Джин он пересказал ее в точности так, как описывала события сама миссис Тилбери.

      – И эта версия никогда не вызывала у вас сомнений?

      – Нет. Я понимаю, что для человека со стороны она звучит неправдоподобно. Но надо знать этих женщин. Моя жена никогда не давала повода усомниться в ее честности. По-моему, она неспособна говорить неправду.

      – Но у незамужних женщин бывают серьезные причины лгать об обстоятельствах своей беременности. Общество довольно безжалостно.

      – Это правда, люди охотно осуждают других. Все, что я могу сказать, – лгать мне у нее не было причин. Я ясно дал понять, что мне абсолютно все равно, как Маргарет появилась на свет.

      – И она всегда решительно придерживалась этой версии?

      – Всегда. И я не могу ей не верить.

      – Наверное, вы будете рады, если ее правота будет научно доказана?

      – Мне никогда не были нужны “доказательства”. Но я буду рад узнать, что никакой другой мужчина, кроме меня, не может претендовать на Маргарет.

      – И, может быть, обрадуетесь, что сомневающиеся замолкнут раз и навсегда?

      – Насчет этого не знаю, – сказал мистер Тилбери, приглаживая рукой волосы на затылке. Это была нервная привычка: раз в несколько минут он хватался сзади за шею, задирая локоть. – Вряд ли есть какие-то сомневающиеся. Фрау Эдель умерла вскоре после нашей с Гретхен свадьбы, мы переехали из Уимблдона в Сидкап и начали новую жизнь как обычная пара с младенцем. Никто из новых соседей ничего не знает про наше прошлое.

      Именно, подумала Джин. Так с чего вдруг ты решил рискнуть неприкосновенностью своей частной жизни сейчас? А вслух сказала:

      – Вы религиозны, мистер Тилбери?

      – Наверное, не больше и не меньше остальных. Я не особенно хожу в церковь, разве что на свадьбы и похороны, но рад, что она есть.

      – Вы венчались в церкви?

      – Нет. Так было проще. Священник фрау Эдель не очень-то любил компромиссы.

      – Вроде бы священники должны приветствовать идею непорочного зачатия, – сказала Джин.

      Мистер Тилбери впервые взглянул ей в глаза.

      – Как оказалось, порой они очень ревниво охраняют свое право на чудеса.

      – Вы долго за ней ухаживали?

      – Около четырех месяцев. То, что мы жили под одной крышей, конечно, помогло. К тому же фрау Эдель уже была больна, и ей хотелось