Многоножка. Вячеслав Береснев

и с ним ездить наотрез отказывался. До Тамары только спустя много лет дошло, почему именно это могло происходить, но на тот момент умозаключение уже никак не влияло на её жизнь.

      В машине у дяди Валеры, ехавшего до маминой работы, Тамара с заднего сиденья вдоволь наслушалась, какая она неразумная и нехорошая – с больными-то ногами подалась в театральный кружок. Совсем не щадит ни родителей, ни себя. В школе бы лучше занималась…

      Устав выслушивать бесконечные нотации, Тамара незаметно написала Задире Робби СМС, состоящее всего из трёх букв:

      «NIC»

      Это было их условное обозначение. Их особый сигнал о небольшой помощи и поддержке, посылаемый ими, когда кому-то становилось совсем тоскливо. Расшифровывалось, как «Neverland is calling».

      Как и ожидалось от Задиры, ответ – вернее, вопрос – пришёл вскоре:

      «Тебя украсть?»

      «Можешь просто ко мне залететь. Меня домой волокут.»

      «Тогда скоро буду возле твоего дома.»

      Этого было вполне достаточно: Тамара знала, что вскоре наверняка увидися с Задирой Робби и расскажет ему всё, как есть, и они вместе перемолят косточки зловредному Венику, которому лишь бы что-нибудь да запретить!..

      Дядя Валера высадил маму около её завода. Она наставляла Тамару, как и куда звонить, что делать и как себя вести «если вдруг что». Дочь её покорно выслушала инструкции, при этом не веря, что они могут ей понадобиться. Так они и распрощались.

      С того момента, как она покинула салон, дядя Валера вообще перестал интересовать Тамару более, чем таксист.

      Доехав до их двора, он предложил помочь подняться до квартиры, но Тамара, отфыркавшись, выбралась из машины, попрощалась с дядей Валерой и поковыляла к дому, иногда пришикивая на колющие колени.

      Задира Робби, как и обещал, караулил её возле входа – в чёрной куртке и серой восьмиклинке с болтиком на макушке. Рядом с ним красовалась магазинная решётчатая тележка, доверху наполненная рыжими листьями.

      – И что это за «шыдевр» современного искусства? – Тамара стукнулась с Робби кулаками левых рук. Вместо ответа тот покатал тележку туда-сюда и пожал плечами.

      – Стояла тут. Видать, дворники в неё скидывали листья, а потом не придумали, что делать, да так и оставили.

      – И ты её сюда прикатил?

      – Да она вон там, у свалки стояла, катить-то всего-ничего… Хочешь прокатиться?

      – На тележке? – удивилась Тамара, подняв брови. – Нет уж, извините, я хромоногая, но не хромоголовая…

      – Так и знал, что струсишь, – ухмыльнулся Робби.

      Тамара возмущённо зыркнула на него, а затем взглянула на тележку. На всякий случай оглядела окрестности, проверяя, уехал ли дядя Валера. Затем махнула рукой:

      – Ладно, только подсади меня и не кати слишком быстро.

      – Вот это по-нашему!

      Усевшись в кучу рыжих листьев, Тамара подумала, что здесь ей было гораздо удобнее, чем даже на заднем сиденье «Volvo», пропахшего духами и сигаретами. Откинув голову, она скомандовала «покатились!» – и так, сидя в рыжих сухих листьях, рассказала Робби про «Стаккато», и про то, что учудили