Многоножка. Вячеслав Береснев

прошептала Тамара одними губами, глядя в пустоту. Слово было желтовато-зелёным и противным. Пахло чем-то жёстким и одновременно податливым. Звучало чем-то непреклонным и обязательным. Слово будто бы знало, что всем так хочется избежать его, и именно из-за этого никому не давало спуску. И из-за этого становилось ещё вреднее.

      Трости, костыли, коляски, протезы… Тамаре случалось видеть людей со всем этим в руках, но они – люди! – в большинстве своём выглядели очень старыми и будто бы поломанными. И бабушка часто рассказывала про таких людей. А однажды один хирург и вовсе Тамаре про «аппарат Илизарова». Из-за этого она ещё какое-то время не могла спокойно спать, представляя в костях собственных ног железные штыри…

      – Эй, Робби… – сказала Тамара негромко.

      В этот момент Задира вырулил со дворов к длинной, плавно петляющей дороге, уходящей вниз. По ней иногда проезжали редкие машины.

      – Чего тебе, Многоножка?

      – Вот ты как считаешь… я инвалид? – спросила Тамара, не глядя на Задиру.

      – Ты чего вдруг? – тот настолько опешил, что остановил тележку. Пассажирку слегка качнуло вперёд.

      В этот момент по дороге перед ними проехал пожилой человек на длинном и неуклюжем велосипеде с огромными колёсами.

      Тамара приподнялась на руках, обернулась и поглядела на Робби. Одетый в чёрную шапку и тонкие очки, слегка небритый и полноватый, он долго смотрел на неё, прежде, чем сказать:

      – Держись крепче. Прокатимся.

      Робби вывел тележку на середину дороги. А затем, медленно набирая скорость, начал толкать её вперёд. Вскоре дребезжащая железная повозка разогналась под напором Задиры и понеслась, летя мимо гаражей, домов и припаркованных машин. На каждой небольшой выбоинке тележка подпрыгивала, а листья из неё сыпались в разные стороны, оставляя за собой причудливый след.

      Тамара, у которой от страха перехватило дыхание, схватилась за железные бортики.

      – ЙЕЕЕЕЕЕЕЕЙ!!! – крикнула она, ловя лицом и ртом холодный встречный ветер. Сердце её замирало от восторга и радости, от стелющейся под кривыми колёсами неровной дороги и скорости – самой настоящей скорости!

      Они пронеслись мимо того самого велосипедиста, который проводил их молчаливым изумлённым взглядом и исчез где-то позади.

      Когда впереди в сотне метров них вырулила машина, Робби что-то неразличимо крикнул и резко увёл тележку в сторону. Та по инерции проехала ещё немного, а затем колесо её застряло в небольшой ямке – и, кажется, не выдержав, отлетело, потому что стальная нога заскребла по асфальту.

      Так их поездка завершилась.

      Они стояли в тени маленького двора, накрытого сверху листвой деревьев. Наглые ветви заглядывали прямо в окна четырёхэтажного дома – наверное, в тёплое время года птицы позволяли себе вить гнёзда даже на подоконниках.

      Задира Робби вытер пот со лба, шумно дыша.

      – Ну и какой ты… инвалид после этого, а? Видела, как неслись? Велосипед обогнали…

      Тамара похлопала глазами, а затем рассмеялась и захлопала в ладоши.

      – Ты такой чудила, Робби! За это я тебя