Исповедь сумеречного беглеца. Yako Darrel

рассказывал, что они получили наводку на одного из лидеров картеля.

      – В общем, полиция приняла решение захватить его на вечеринке в местном стриптиз-клубе.

      – Операция прошла удачно.

      – Мафиози и его охранников повязали и доставили в центральное полицейское управление, а мой отец и его ребята остались охранять этих сволочей до утра.

      – Их утром должны были переправить в центральную тюрьму Мексики.

      – Поздно ночью, того же дня, на то отделение, где находился мафиози напала большая группа «Mara mexictrucha».

      – Говорили, что более ста человек.

      – В перестрелке, от шальной пули, погиб и Эмиль Буентес, основатель наркокартеля и духовный наставник всей этой сволоты.

      – Бой был жестким и скоротечным.

      – Они убили всех в округе, включая женщин и детей.

      – Всех, кто был в тот момент в полицейском участке.

      – Раненых добивали мачете.

      – А на рассвете, распятое тело моего отца, было ими выставлено на центральной площади Акапулько, в назидание всем жителям. Они показывали, кто в городе хозяин.

      – Это не было тело в его понимании.

      – Это был торс.

      – Просто окровавленный и обезображенный мачете торс.

      – Руки, ноги, голова были отрублены и лежали на небольшом бетонном возвышении в куче собачьего дерьма!

      – Эти сволочи захотели убить и нас с мамой, короче вырезать всю семью.

      – Они поклялись, что убьют семьи всех полицейских, кто был причастен к смерти их босса.

      – Мы с мамой и братьями бежали и пять лет прятались в горах.

      – Я до сих пор помню, тот детский ужас, от увиденного мною на площади.

      – Мама сказала, что я стал седым именно тогда.

      – В пять лет!

      – Я тогда поклялся, что найду и убью всех тех, кто это сделал с отцом.

      В его глазах бушевала буря, наполненная горем и обидой потери, любовью и ненавистью, скорбью и мужеством. По его сухой коже бежали, останавливаясь на краткий отдых небольшие яркие слезинки. Он поднял наполненный ромом стакан и тыльной стороной ладони решительно смахнул незаметную бриллиантовую слабость.

      – Ну что, командир, за нашу будущую победу!

      И выпил, не чокаясь двумя большими глотками, отвернулся, достал недокуренную, с терпким запахом табака сигару и молча закурил. И я перед собою видел того пацана, пяти лет, который неожиданно и резко повзрослел. Я приобнял его, налил ему и себе по полному стакану рома.

      – За твоего отца!

      Мы снова выпили и сидели в задумчивости, рассматривая друг друга и окружающих, погрузившись каждый в свои воспоминания. Прошлое не умирает оно нас, догоняет постоянно. Как догнало нас сегодня.

      – Все лейтенант заканчиваем!

      – Пошли спать!

      Кажется, это было еще вчера, а сегодня я брел в холодном тумане, в темном и дождливом лесу, в джунглях Мексики. Группа осторожно двигалась к указанной цели.

      Я словно проснулся ото сна и теперь терпеливо, через боль и усталость считал шаги, пытаясь равномерно переносить тяжесть тела с ноги на ногу. Мы все очень устали от груза тридцатикилограммовой,