Женщина – не мужчина. Итаф Рам

из коридора звуки, желая убедиться, что Фарида по-прежнему в зале и не слышит их.

      Младшие сестры Дейи были единственными ее подругами. Разница в возрасте между ними была мизерная, год-два, и они дополняли друг друга, как уроки в школьном расписании. Будь Дейа – сложная, причудливая, полная страстей натура – школьным предметом, то, скорее всего, она была бы рисованием. Нора, вторая по старшинству, ближайшая ее наперсница, надежная, скрупулезная, прямолинейная, была бы математикой. Именно у Норы Дейа всегда просила совета, находя утешение в ее ясных рассуждениях; именно Нора умеряла ее бьющие через край эмоции, привносила порядок в хаос ее воображения. Затем – Лейла. По мнению Дейи, Лейла походила на естествознание – пытливая, неустанно ищущая ответы на вопросы, ярая поборница логики. Младшая из четырех сестер, Амаль, в полном соответствии со своим именем – «надежда» – как никто умела верить в лучшее. Будь Амаль школьным предметом, она была бы основами религиозного воспитания. Любые рассуждения сводились у нее к тому, что есть халяль, а что – харам, что – добро, а что – зло. Именно Амаль всегда возвращала сестер к Богу, привнося в их разношерстную компанию толику веры.

      – Ну, как тебе Насер? – полюбопытствовала Нора, прихлебывая чечевичный суп. – Такой же чокнутый, как и предыдущий? – Она подула на ложку. – Ну этот, который требовал, чтоб ты носила хиджаб не снимая?

      – Вряд ли найдется второй такой же ненормальный! – со смехом отозвалась Дейа.

      – Он хотя бы симпатичный? – продолжала допытываться Нора.

      – Он… ничего, – ответила Дейа и постаралась улыбнуться. Она не хотела тревожить сестер попусту. – Правда. Очень даже ничего.

      Лейла прищурилась:

      – Не скажешь, чтобы тебя это сильно радовало!

      Дейа аж взмокла под пристальными взглядами сестер.

      – Просто все это очень волнительно. Только и всего.

      – Собираешься встречаться с ним снова? – поинтересовалась Амаль.

      Она грызла ногти – Дейа только сейчас обратила на это внимание.

      – Да. Наверное, завтра.

      Нора наклонилась к Дейе, заправив за ухо прядь волос:

      – А про наших родителей он знает?

      Дейа кивнула, помешивая суп. Ее не удивило, что Насер в курсе произошедшего с ее родителями. Любые известия в их общине разлетаются со скоростью ветра – ведь арабы лепятся друг к другу, как куски теста, боясь затеряться среди ирландцев, итальянцев, греков и евреев-хасидов. Все арабы в Бруклине живут, будто взявшись за руки – от Бэй-Риджа до Атлантик-авеню, – и делятся друг с другом каждой сплетней. Тайн между ними нет.

      – И что дальше, как думаешь? – спросила Лейла.

      – Ты о чем?

      – Когда ты снова с ним встретишься – о чем будете говорить?

      – Надо думать, о самом главном, – ответила Дейа, приподняв бровь. – Где жить, сколько детей заводить… ну, эдакое введение в семейную жизнь.

      Сестры расхохотались.

      – По крайней мере, будешь знать,