Усердие князя Владимира. Андрей Прохоренко

к ромеям отправится. Руфию нужна будет помощь.

      Усмешка промелькнула на лице князя, после чего он спросил:

      – Ты, раз об этом заговорил, кого-то на примете имеешь?

      – Вешту и Ермия. Мужи статны, своего не упустят и верны князю будут.

      – И откуда ты их взял? Наши, киевские, или залетные?

      – И не киевские мужи, и не залетные, но дело свое сделают, Киженя подвинут.

      – Ты понимаешь, что дело надо так обставить, чтобы на нас, а еще больше на меня, даже и тени не упало? Перны, хоть и ослаблены, все еще сила. В Древии, насколько я знаю, их пока еще чтут.

      – Не только в Древии, но и в других землях. Нам нужно, чтобы все увидели их нищету и звериный лик.

      – Не переусердствуйте только. Что ты, что Руфий дело быстро хотите сделать.

      – Время пришло, княже. Или ты так не считаешь?

      – Я давно его жду. От меня что тебе нужно?

      – Ты черные рясы с собой привезешь. Без них лучше, но Николай (Константинопольский Патриарх) своего не упустит. От него посланники прибудут, чтобы крестить, как положено, киевлян. Нам Византия на холмах не нужна. Мы и без нее значимы.

      – Смотри, как запел. Что хочешь?

      – Жадных до чужого добра мнихов, особенно посланцев Николая, спровадить не удастся. Я так мыслю, что лучше нам принять крест от болгар. Не так они заелись.

      – Гнуться под Царьград не хочешь?

      – И ты тоже, а также Фабий, Инуфим и многие из тех, кого ты знаешь.

      – Точно ты с Фабием договорился.

      – Пришлые ромеи сразу десятину запросят. Ты уверен, что родичи, которые ее никогда и никому не платили, даже пернам, вот так спокойно свои кровные отдадут? Это же десятая часть, а не мелочь. Ты, к тому же, дань поднял. Берешь с родичей по-новому. Война уже идет. Ее не избежать. И ты прекрасно знаешь, что одними мечами нам победы не добыть.

      – Что предлагаешь? – слегка прикусил губу Владимир, размышляя.

      – Поначалу брать даже не вдвое, а втрое меньше. Да, и еще киевлян пока не трогать вместе с окрестными жителями. Ты же войну в вотчине не хочешь?

      – Фабий, Навратим, Ирадий, тот же Вулисар говорят, что дело свое сделают. Древия и Черниговская земля примут то, что им вменят.

      – Смотря как проводить то, что мы хотим. Дело, как я вижу, растянется на три, а то и на четыре года. Перны – только начало.

      – По поводу Анны, ты мне зачем наплел?

      – Она с тобой венчаться будет законным браком.

      – Если я того захочу, – самонадеянно заявил Владимир.

      Ответ Рабия был резок:

      – Княже, ты прекрасно понимаешь, что настоят. И мимо ты не пройдешь. Придется. Ты кто для Анны? Варвар, не больше.

      – Я князь.

      – Ты – лицо второго сорта для заморской княжны. И с этим ты проживешь всю жизнь, если каким-то образом не убедишь ромейскую княжну в обратном. И не свирепей. Лучше это я тебе скажу, чем другие. Ты хочешь быть равным василевсу, но не можешь быть им в силу происхождения.

      Рука Владимира легка на рукоять меча. Князь уже хотел резко ответить, но опекун прекрасно знал Владимира, чтобы позволить ему выступление.

      – Рогнедины