Разрыв. Джоанна Уолш

одновременно представляли и порождали чувство: а слова так могут? Рядом с сексом на диаграмме Венна, но не такая телесная, любовь должна походить на «что-то» – но что? Красную-красную розу? Бабочку? Метафора освежает чувство, завивает и раскрывает его, словно вода – японские бумажные цветы. То, что витает в этих словах, живо и не живо, оно напоминает жуткое создание, которое разворачивается в китайском чае-лотосе, но переборщи с метафорами – и история выдыхается, соскальзывает, рассеивается по словам – ее дублерам, – пока от нее не остается только напыление, аромат. Каждый раз, когда я пишу о любви, она меняется. Между искусством и жизнью большая разница, это правда. Письмо наполняет любовь искусством.

      Сейчас моя личная цель… – это выражаться максимально четко и честно. В каком-то смысле любовь очень похожа на процесс письма[9].

Крис Краус. I Love Dick.

      Я не знаю, как начать создавать искусство из любви. Поэтому мне и было сложно, сложно написать эти первые абзацы, так сложно, что иногда приходилось отворачиваться от страницы; так сложно, что я присоединяла одно слово к другому, не в силах напечатать их так, чтобы их смысл был понятен кому-то еще. Я не сильна в грамматике, но проблема не в этом. Иногда не существует конструкций для того, что мне нужно сказать: иногда дополнение должно заменить собой подлежащее. Иногда причастия болтаются. Иногда нет существительных, иногда я не могу понять, кто говорит. Совсем не виртуозна: я – то сплошные отсюда-не-следует и тавтология… или дело не в том, что писать, а в том, что оставить ненаписанным, как уместить жизнь на странице. Я бы могла написать Я люблю тебя. Хорошее, ясное предложение – подлежащее, сказуемое, дополнение, – но в чем его прелесть?

      Самые простые слова получают заряд почти невыносимой интенсивности.

Ален Бадью. Похвала любви.

      В нем ее нет. Так что позвольте мне не быть виртуозной, поскольку я не виртуозна. Позвольте усложнять вещи, позвольте создавать сложные вещи. Позвольте мне не преуспевать (если бы это случилось, я бы слишком быстро добралась до конца и должна была бы прекратить думать о тебе). Позвольте мне не справляться. Я не справилась на практике: позвольте теперь провалить теорию. В разговорах о любви позвольте мне использовать только самые простые слова. Позвольте мне перечислять факты, как они есть: за ними последует всё остальное.

      Любовные письма начинаются с «я», но они претендуют на «мы». Наша история была в общем-то пустяковой, она еле-еле дотягивает до слова из двух букв, до того двойного-ты. Но «мы» редко становится рассказчиком, и всякая любовная история – свидетельство сингулярности, отделения, любовного провала – или успеха, – которые в любом случае доказывают, что любовь двинулась куда-то дальше. Писать о любви – значит хорошо знать свой путь, отслеживать его границы, выходить за его пределы. Писать о любви – значит собирать кусочки воедино, выуживать их из-под кресел, поддевать из щелей в полу, сметать их в совок или на кусок

9

Краус К. I Love Dick / пер. К. Папп. М.: No Kidding Press, 2019. С. 125.