Антология современной израильской драматургии. Коллектив авторов

о себе: «Я здоров»? А болезнь тем временем затаилась и хихикает. Pardon.

      Я не спорю, каждый живет своей жизнью. Один становится доктором, а другой декоратором. Главное, чтоб вы были довольны.

      Мать: Госпожа Фелиция, я очень довольна своим сыном.

      Фелиция: Вы упрямая женщина, госпожа Крум. Ладно, будь по вашему. Вы довольны сыном, сын доволен вами, а мне остается лишь вам всем завидовать. (Пауза.) Ничего? Никакого французского сырку? Швейцарского шоколада? Ну и ладно. Что-то я проголодалась. Пойду готовить обед. Будьте здоровы.

      Мать: До свиданья.

      Фелиция (уходя, самой себе): Еще одну атаку старушка отразила. Вся наша жизнь – это отражение нападений. Справа навалилось вдовство, не успела отбиться, а слева уже нужда давит. Отразила? А тут квартплата, как черт из табакерки, подоспела! Отбилась, заплатила? – мэрия на тебя в атаку поперла… Отбилась и от мэрии?! А Фелиция уж тут как тут, поджидает тебя. От всех отбилась, всех пораскидала? Что ж, отправляйся в постель и попробуй побороть длинную пустую черную ночь…

Одиннадцатая картина

      Дом Крума. В комнате мать. Входит Крум.

      Крум: Мама? Ты почему не спишь? (Пауза.) Тебе нехорошо? Мама? Что ты молчишь?

      Мать: Давит.

      Крум: Что давит? Сердце? Что у тебя болит? Почему ты не отвечаешь?

      Мать: Давит.

      Крум: Позвать доктора? У меня тоже иногда в груди давит. Пройдет.

      Мать: Не у меня. «Мама, мама!» – будешь кричать у моей могилы.

      Крум: Мама, я предупреждаю: я больной человек.

      Мать: У тебя будет много лет для раскаяния.

      Крум: Я сдохну, мама. Я тебя предостерег – я сдохну.

      Мать: Кто из нас двоих старуха? Я. Я и умру. Я старуха. Я умру раньше.

      Крум: Хорошо. Я женюсь на Теруде. (Пауза.) Довольна теперь? Рада?

      Мать: Рада.

      Крум: Ты же хотела, чтобы я женился. О внуках мечтала.

      Мать: Ты это делаешь для меня? Большое спасибо, но у меня есть телевизор, и этого достаточно.

      Крум: Ты же хотела, чтоб я женился! Ты!

      Мать: Чего ты разорался здесь среди ночи?!. У Теруды будешь кричать. Иди, иди к своей Теруде!

      Крум: Тебе, как всегда, не угодишь.

      Мать: А Теруде угодишь? У нее не давит? Вот и иди к Теруде.

      Крум: Что у тебя есть против Теруды?

      Мать: У меня? Против Теруды? Желаю вам всего хорошего.

      Крум: Ну вот и иди спать.

      Мать: Когда я захочу спать, тогда и пойду. Тебе лучше всего, когда я сплю. Ничего не вижу. Ничего не спрашиваю. Только носом чуточку посапываю в небеса.

      Крум: Когда ты спишь – я невиновен, а когда бодрствуешь – виноват.

      Мать: А вот когда умру, ты услышишь приговор.

      Крум: О господи!.. Какая пустота, какая пошлая глупость!.. Я арестант в камере безвкусицы… Во рту пресно, в обескровленных сосудах вакуум, перед глазами пустота. Пустота. Пустота.

Двенадцатая картина

      Дом Тугати. Вечер. Тугати в комнате. Входит Дупа.

      Дупа: