Первые. Миров А.Я.

Сонечка!

      Обращаясь к жене подобным образом, ещё и прилюдно, Гарольд Васильевич, безусловно, ходил по острию ножа. Но ему прям вот хотелось. Пусть она будет орать. Не сейчас, конечно, когда все свалят. Пусть. А он возьмёт и в ответ её поцелует. Сильно. Сильно целуют? Он поцелует! Он в себе уверен. Какая-то необыкновенная ночь. И штора улетела лавандовой душой.

      – Маски сброшены, – пришло ему на ум.

      Сейчас он тоже сбросит. Пиджак. Брюки. Всё сбросит. Не мгновенно. Как только все уйдут, он сразу же! Пусть все уйдут.

      – Сонька! – развязность скрутила Игоря. – Сончик!

      На дерзость прямиком из ванной явилась экономка. Заметив, как гости усердствуют в изничтожении всего, что льётся, задалась целью оказать помощь. Но сдержалась. Преодолевая шторм действительности, она аккуратно зашагала к хозяину. Придерживалась за всё доступное. Господи, натуральная качка. Точно она на теплоходе. Май. Прощай, училище, здравствуй, взрослая жизнь. Ухажёр, судя по горящим глазам, уже заряжен. Юля не менее настроена и трепещет от предвкушения.

      – Вообще не такой он и привлекательный был, – подумала о бывшем муже. – Вот я да, красотка ещё та. Стройная, молодая, – заряд прошлого неожиданно угодил в поясницу настоящим. – И ничего я не трепетала! – хмурилась Юлиана. – Дрожала, признаю, но это всё ветер. Господи, какой тогда был ветер! – перекрестилась. – А где штора? – подивилась вслух и страдающей от эпилепсии неваляшкой двинулась на происшествие.

      По пути ухватила со стола подсохший кусочек сервелата. Хотелось нечто пожиже да пободрее, так сказать, спину обезболить, но хозяин отчего-то разорался. Сейчас. Сейчас она во всём разберётся!

      – Сонюша! Со… Со… Софийка! – голосил покинутый супруг.

      – Вы не обращайте внимания, – доверительно посоветовала экономка парочке каждого и всякой. – На самом деле Игорëша очень хороший, – икнула, – когда выпьет.

      – А когда трезвый? – веселились гости.

      – Когда трезвый он муж Сони. Ой. Софии. Ой. Максимовны.

      – Муж – это замечательно, – вроде без намёков провозгласила всякая. – За это надо выпить! – протянула чью-то рюмку Юлиане.

      – Да что вы?! – смутилась экономка. – Я же не пью. Не могу. Я вот на работе.

      – За это и выпьем! – подхватил каждый. – За то, чтобы мочь!

      – И чтоб всё работало! – захохотала всякая.

      – Да, – кивнула Юля, – за это грех не выпить, – тремя пальцами коснулась лба и так и опрокинула в себя рюмку.

      По раскрасневшемуся лицу Гарольда Васильевича хлестнуло неприятной реальностью, что полотенцем, вымоченным в затхлом ведре. Нет, София его не слышит. И Юлиана к нему никак не дойдёт. Значит, он горько вздохнул, надо брать в свои руки. Всё. Но всё – это много. Сначала себя. Он же мужчина. Мужчина? Мужик! Растерявшей твёрдость походкой Игорëша двинулся к экономке. Та уже успела доложить гостям про свои поясничные неурядицы, за что немедленно получила в рюмку ещё порцию градусов.

      – Со здоровьем не шутят, – едва не плакала от смеха новая всякая: вдохновившись бомбическим салютом, несвежая леди рьяно