Год хорошего Кощея. Анастасия Деева

сейчас разберемся. Видите, женщина слегка… взволнована.

      Василиса сделала несколько шагов в сторону витрины. Её тут, в этом построенном великанами городе считали ненормальной. Но она же как-то оказалась здесь, через это самое прозрачное стекло. Если она из него вышла, значит, должен же быть какой-то вход обратно!

      – Она не в себе, Рафик, – произнесла дама многозначительно.

      – Я в себе, в себе! – попыталась объяснить баба. – Но мне… сюда не надо! Я не царевич, понимаете?

      – Понимаю! – покладисто сказал парень.

      Василиса сделала ещё один мелкий шажок в сторону витрины.

      – Это ему, Прохору, надо царевен спасать… Мне-то к чему эти царевны?

      Молодой человек кивнул, словно бы соглашаясь с этим неопровержимым аргументом.

      – По-моему, надо звонить в психушку, – подала раздраженный голос дама.

      – Людмила Семёновна, во имя всего святого, помогите мне успокоить эту особу. – Рафик обернулся к даме. – Иначе нам всем понадобится «скорая помощь». Она разобьет стекло, порежется. Я тоже порежусь… Вы порежетесь… И кот…

      Василиса напряжённо осматривала глазами выход из агентства. Где же скрывается таинственная дверь обратно?

      Дама не выдержала, поднялась.

      – Знаете, Рафик, я пойду. Дома я обдумаю ваши предложения и напишу, на чем я остановилась. Хотя нет… сама завтра зайду в обеденный перерыв! А вы тут… удалите эту… заразу!

      С этими словами Людмила Семёновна направилась к выходу.

      Баба услышала, что её называют «заразой», обернулась. Взгляд скользнул по фигуре дамы и остановился на подоле короткого платья. У Людмилы Семёновны была великолепная фигура и стройные, длинные ноги, которые она не стеснялась демонстрировать. Именно они и вызвали волну возмущенного протеста Василисы. Для тех мест, откуда она была родом, подол платья взрослой женщины обязательно должен был закрывать щиколотки.

      – Сама ты зараза! Прежде чем на меня указывать, посмотрела бы на свои коленки. Постыдилась бы на люди показываться!

      Людмила Семёновна в панике глянула на колготки. Неужели затяжка или стрелка? Но колготки были безукоризненно натянуты.

      – Что вы имеете против моих коленок? – возмущенно спросила она.

      – Тьфу! – красноречиво сплюнула Василиса.

      Дама не стала связываться. Одарив на прощание неизвестную уничтожающим взглядом, она вышла с видом оскорбленной королевы. У Василисы даже рот приоткрылся от удивления.

      – Что же это делается? – спросила она у Рафика. – Эта баба крашеная с голыми ногами ещё и на улицу пошла?! Там же люди ходят! Засмеют!

      Молодой человек вздохнул, и, воспользовавшись затишьем, взял гостью за плечи. Он отвёл её подальше от стекла и усадил на гостевой диван. Василиса не сопротивлялась. Она продолжала смотреть через прозрачные двери, как Людмила Семёновна переходит дорогу. Там, на улице, шли прохожие. Никто не оборачивался на бабу в коротком платье, не улюлюкал, не свистел, не показывал пальцем. Словно бы для людей в порядке вещей было, что у той колени видно.

      – Кто бы подумал, что вопрос длины юбки вас