Война и мир солдата Панкрата. Сказка-фарс. Пётр Лаврентьев

отвечают сдержанно. – Это кто ещё?

      – Это мы, те самые обречённые с Джомолунгмы, – говорю.

      Они там растерялись, между собой зашептались, а потом дурацкий вопрос задают:

      – А вы почему рацию не уничтожили, как приказано было?

      – Так мы и не погибли, – отвечаю им, а в голосе моём при этом сатира и юмор звенят. – И теперь я спросить хочу: а как вы нас отсюда извлекать собираетесь?

      Они снова притихли, а потом хладнокровно сообщают:

      – А никак. Дело в том, что никто и не рассчитывал на то, что вы выживете. Обычно на Эвересте люди и без посторонней помощи быстро мрут как мухи, а на вас ещё и дополнительные бонусы свалились в виде затяжного смертного боя и вакуумной бомбёжки, пусть хоть и неудачной. Все условия благоприятствовали вам геройски помереть и не создавать военному руководству ненужных хлопот. Вот сам подумай, коли не совсем дурак: каким таким способом мы теперь будем забирать вас с территории чужого государства, да ещё с такой немыслимой высотищи? Вертолёт туда, хоть надорвись, не поднимется, ну а самолёту попросту сесть негде. Короче, кердык вам обоим, как ни верти.

      – Будь я один, – говорю я, – со мной проблем не было бы: истребителю можно было бы и не приземляться – я бы и так сумел подпрыгнуть и зацепиться у него за что-нибудь. Да вот товарищ у меня раненный, не поспеет за мной.

      – В том, что ты сумел бы – в этом даже не сомневаемся, – отвечают. – Мы за самолёт волнуемся – он ведь не рупь двадцать стоит, а ты, зараза, в прыжке своём за него цепляясь, можешь оторвать какую-нибудь важную деталь и вывести боевую машину из строя. Сам понимаешь, в здравом уме на такие риски никакое начальство не пойдёт. На такое дело полных идиотов искать нужно, а после вашего отбытия у нас их некомплект.

      Совсем я духом упал в предчувствии полной депрессии. «Всё, – думаю, – пережил: и пули вражеские, и гранаты дружеские, и ветер с морозом, и атмосферу разреженную, и бомбёжку точечную, а вот теперь погибать приходится только из-за того, что наша армия сдуру последних своих дураков истратила».

      Но, однако, грызли меня сомнения в достоверности такого факта, и где-то внутрях мерцал слабый оптимистический огонёк – не верил я, что Отечество моё не спохватится и не придумает как своих верных сынов из беды выручить. Не верил я и вам в назидание скажу: не верьте и вы, если вам твердить станут, что Родина вас забыла и забросила! Родина это что? Это мы, все в ней живущие. А среди нас всегда найдётся какой-нибудь ненормальный, который вопреки любым мнениям, расчётам и условиям сделает то, что другие считают невозможным. Его, конечно, поначалу идиотом обзовут и смеяться над ним будут, но потом, когда у него всё как нельзя лучше получится, наградят и назовут уже по-другому – героем. И если вы книжки читаете и телевизор смотрите, то знаете, что героев у нас в Тридевятье пруд пруди. Вот и делайте выводы.

      Поэтому и наше приключение закончилось