Последняя история мира. Владимир Лазарев

по бокам Николас не обнаружил, хотя он не сомневался, что пирамида полнилась ходами, скрытыми от глаз гостей, а может быть, даже и охраны. Впереди показалась вырезанная все из того же мрамора лестница, по которой пара и устремилась наверх. Когда Гарстон распахнул перед Николасом дверь, венчавшую конец подъема, Старому Псу вновь пришла пора удивляться – из дверного проема изливался яркий дневной свет, будто пирамида на самом деле не имела крыши. Сощурившись, Николас вошел в покои Ксарваса Хория.

      Король Латриса всегда принимал своих гостей стоя, и этот раз не стал исключением. Наготове у него была неизменная вежливая улыбка, которую он натянул на лицо в тот же момент, когда глаза гостей более-менее привыкли к резкому свету – но ни мгновением раньше. Когда Николас вновь обрел способность воспринимать окружающий мир, прежде всего он увидел именно эту улыбку.

      – Господин Савиар! – воздух пронзил резкий каркающий голос. – Мое почтение вам и славному городу Левиафану.

      Внешность Ксарваса Хория не менялась уже два десятка лет. Однажды, на пике молодости, он безвозвратно постарел, и с тех пор его тело перестало отзываться на императив времени. Голова была свободна от волос из-за сильных ожогов, происхождение которых Николасу довелось увидеть лично. Хитрые глаза все так же скрывались за узкими морщинистыми щелками, по скрытности соперничавшими разве что с тончайшей линией губ.

      – Здравствуй, Ксарвас, – устало выдохнул Старый Пес. – Оставь своих «господинов», будь так добр. Не делай эту встречу еще более невыносимой для нас обоих.

      Стоявший за спиной Николаса Гарстон выпучил глаза от такого неожиданного панибратства и вопросительно взглянул на своего короля. Ксарвас поймал его взгляд и лишь улыбнулся слуге в ответ.

      – Будь по-твоему, старый ты пес, – почти дружелюбно прохрипел хозяин пирамиды. – Присаживайся ко мне поближе.

      Николас, явно не желая тратить ни секунды, сел в предложенное ему кресло.

      Ксарвас Хорий никуда не торопился и изучал старого знакомого взглядом, делая вид, что угадывает цель его визита, хотя ему было прекрасно о ней известно. Когда он понял, что Николас сам вот-вот задаст нужный вопрос, то незамедлительно перебил его.

      – Пришел за Крысами, Николас?

      – Именно.

      – Ничем не могу помочь.

      Комнату поглотила звенящая тишина, в которой слышалось только неспешное постукивание костлявых пальцев Ксарваса. Николас немигающим взглядом впился в человека напротив и, казалось, выжидал чего-то – можно было вполне справедливо заподозрить, что зубы церковника вот-вот начнут скрежетать самостоятельно, без ведома своего хозяина. Ксарвас же явно не собирался вносить какую-либо ясность. Суровый взгляд оппонента он выдерживал без каких-либо затруднений.

      – Объясни, – лед в голосе Николаса выдавал его плохо скрываемую ярость с головой.

      Приводить какие-либо объяснения