Последняя история мира. Владимир Лазарев

Кх-м… Они попросили у Ксарваса Хория помощи в преодолении Границы. «Только и всего», – сказал один из них, уже не помню кто. Ударили по рукам, после чего Крысы незамедлительно ударили по ганзам и тем, кто еще вчера укрывал их от ненавистного правителя, а сегодня взялся за оружие. Вырезали столько народу, что все инакомыслящие быстро попрятались по щелям, затаив злобу. Так ребят и прозвали Крысами. Не знаю, нравилась ли им такая слава, но имя прижилось. А в Латрисе вновь воцарился мир. Господин Хорий сдержал слово, дал девятке все, о чем они попросили: деньги, оружие и рабочую силу для каких-то действий на Границе. Ну, а остальное вы знаете, господин Савиар. Рабочие вернулись в полном составе. Они и рассказали, что пятеро Крыс сложили головы на Границе.

      – Что же получается, дорогой мой Гарстон? – с усмешкой спросил Николас после паузы рассказчика. – Что та добрая служба, которую Крысы вам сослужили, состояла в том, что они убрали собственный бардак?

      – Понимаю вопрос, господин Савиар, но взгляните на ситуацию вот с какой стороны: как еще можно было так ловко избавить Латрис от недовольных, при этом сплотив тех, кто сомневался? И как мой господин, несмотря на всю его мудрость, мог бы решить проблему убийства дикарей, сделав источник проблемы ее же решением? Нет, господин Савиар, Крысы не просто убрали свой беспорядок. Они вскрыли гниющие раны Латриса, о которых никто и не собирался заботиться, и прижгли их, устранив смертельную заразу.

      Николас многозначительно взглянул на распалившегося рассказчика, но сохранил молчание.

      История Гарстона покрыла почти весь запланированный путь. Когда капитан замолчал, Николас обнаружил, что они почти у цели – недалеко вновь послышался несмолкаемый гул торговых рядов. Резиденция ставленника Латриса находилась на приличном искусственном возвышении на внутренней границе рыночного кольца, так что часть ее окон обзором охватывала большую территорию торговой площади. Внутри их ждал король без короны, человек, в присутствии которого в Николасе пробуждалось все самое худшее, что успел скопить за долгие годы его и без того тяжелый нрав. Благо Николас не был обязан лебезить перед То́масом Ма́лидором, что позволяло ему не сдерживаться в своем отвращении в тех редких случаях, когда двоим приходилось встречаться один на один, как сегодня. Проводник воли Патриарха имел куда большую власть, чем формальная политическая фигура.

      «Даже в обожженной морде Ксарваса больше правды», – неохотно согласился сам с собой Старый Пес.

      Имение Малидора было всегда готово к гостям. Прислуга ожидала посетителей денно и нощно, в постоянной готовности запустить хорошо отлаженный механизм услужливости и гостеприимства. Как только Николас и Гарстон приблизились на достаточное расстояние, гедонистическая машина пришла в движение. Не слишком навязчиво, но при этом требовательно, местный пожилой мажордом в поношенном, но чистом костюме