Последняя история мира. Владимир Лазарев

успокойся! – Элен попыталась схватить Йонну за плечи, но тот резко отдернулся и рванул назад к зарослям, Флэй последовал за ним. Между тем Фил медленно наклонился к очередному «крестоносцу» и стал демонстративно водить перед его лицом сверкающим на солнце лезвием.

      – Итак, друг, – начал допрос здоровяк. – Где остальные?

      Однако вместо общего наречия Ойкумены, испуганный церковник затараторил на сотэресе, постоянно прерываясь на всхлипы:

      – Αγιε Αγγελε!.. μη εγκαταλίπης με τον αμαρτωλόν, μηδέ αποστής απ'εμού δια την ακρασίαν μου…

      – Лучше бы тебе успокоиться, друг, – распалялся Фил, все плотнее прижимая острие ножа к трепыхавшемуся горлу. – Где. Остальные.

      – Что он говорит? – в голосе Элен звучало сострадание, в которое ее друзья не верили по веским причинам.

      – Молится он. Довольно сбивчиво… – задумчиво ответил Фил и осторожно помотал своей массивной головой по сторонам. – А больше тут никого и нет.

      Элен самолично обвела взглядом пустынную местность – никто и впрямь не спешил на помощь очередной жертве в табарде.

      Тут из зарослей камыша наконец показались Йонна и Флэй. Назад они возвращались спокойным шагом – судя по их виду, они не нашли ничего стоящего и также подметили отсутствие «остальных» церковников. Когда они дошли до места допроса, их жертва больше не читала молитвы – парень впал в оцепенение и не прекращал рыдать, его горло хрипело и выдавало нечленораздельные звуки.

      – Он бесполезен, – пожал плечами здоровяк. – Двинулся умом от страха, кажись. Я пару надрезов сделал, – Йонна и Флэй бросили взгляд на указанное Филом место на шее юноши. – Воет на одной ноте, будто не чувствует ничего.

      Около минуты друзья задумчиво слушали завывания церковника, периодически оглядываясь то на зеленеющую невдалеке Границу, то на другой берег Анамэло. Всем мерещились табарды с черным крестом.

      – Элен, – заговорил наконец Йонна. – Ты можешь его привести в чувство?

      Скривив губки в непродолжительном размышлении, девушка отрицательно покачала головой.

      – У меня ничего подходящего с собой нет. Вы от страха штаны не мочите.

      – Да и к черту его, – махнул рукой Флэй, и, отступив полшага назад, со всей силой погрузил свой сапог в лицо стонущего мужчины. От удара его голова беспомощно дернулась в противоположную сторону, однако, к удивлению путников, тот не только не потерял сознание, но и продолжал в беспамятстве завывать. Флэй сплюнул от досады.

      – Если кто-то и правда поблизости, нам некогда его тут допрашивать, – заключил он.

      Фил и Йонна согласно закивали, и лишь Элен, понимая, что последует дальше, по своему обыкновению вступилась за беспомощную жертву. Искренняя жалость Элен к поверженным врагам брала начало из того же темного, извращенного места, что и ее жестокость. Друзья иногда спорили у нее за спиной, какая из этих двух