Она и её Он. Марина Зайцева

Я внутренне ликовала и одновременно горевала, что все так, хотя могло бы быть совсем иначе. И поняла, что мне очень сильно, категорически не нравится то, что я чувствую, и не нравлюсь вот такая я.

      Я пришла в гости одна. Меня научил Н, сорвав маскировку и спровоцировав обнаружить вслух, что ж я делаю. Я зашла с подарком – хорошей книжкой, которая, я точно знаю, придется ему по душе, с едой, которую, я уверена, он не поставит на общий стол. И с высоченной веткой белых лилий – с полменя ростом. Лилии пахли так, как должна пахнуть улетевшая мечта, дезедире, замок в облаках. И при каждом движении роняли пыльцу, желтую, сладкими комочками – я слизнула в первый раз с пальца из любопытства.

      Я зашла, мне открыл Принц, разулыбался, сказал:

      – О, замечательно, что ты пришла! Привет! Привет!

      И хлопнул по плечу вместо начатого движения на стереотипные и универсальные для такой ситуации объятия. Я вручила лилию, вручила подарок, не раздевшись, не разувшись.

      – Ну, раз такое дело, то вот тебе антиклассика и эксперимент в прозе – даже если не понравится, точно будет любопытно.

      – Спасибо, любопытно, это мое, ты помнишь.

      – Помню, ага.

      Улыбка, легко на сердце, снимаю перчатки, разматываю шарф, стряхиваю подтаявший снег с шарфа, расстегиваюсь, стягиваю сапоги, аккуратно в общем бардаке ставлю их к стене, вешаю одежду.

      – Можешь там помочь на кухне или проходи в комнату!

      Полно народу, я никого практически не знаю. Здороваюсь со знакомыми, прохожу к ним, они заняты вырезанием из журнала картинок и склеиванием тематического коллажа. Присоединяюсь, мне находят ножницы, спрашивают, что я и где, сообщают, что давно меня не видно и не слышно.

      – Я ж дитя, у меня не сессия, так коллоквиумы.

      Отшучиваюсь. Диалог скачет, как кузнечик по травинкам. Все говорят, и я говорю. Все иронизируют, и иронизирую я, всем, возможно, не очень уютно, поскольку здесь реально – все! Те, кто не пересекается, кто знает и не знает друг друга. На поле брани появляются кисточки и краски, предлагается юбилейный отрез обоев под роспись – на память и с возможностью потом наклеить, при случае. Все вкладывают душу, оригинальничают, показывают себя. Я не знаю, что с этим делать. Я выхватываю несколько группиз, бывших, с которыми он теперь просто друзья. Я выхватываю глазами друзей, людей, оказавшихся здесь так же малообоснованно, как и я. Я почувствовала тогда то самое злое и жестокое ликование. Я почувствовала, как неправильно то, что происходит, как много слишком разных людей, как неудобно, как все стараются разбиться на куски, разбиваются, мигрируют, стараются быть в общем поле событий. А Принц на кухне и только иногда забегает, роняя несколько разрозненных квинтэссированных фраз в разные диалоги. И я увидела, как его тут ждут – как приму после премьеры. Он всем что-то должен. Он должен объединить, сделать хорошо и легко. Я нашла себе хорошее место в углу и хорошую подборку журналов для вырезания. Оказалось, что это тема вечеринки – коллажи на день рождения.