Осколки фамилии. Eugenia Eon

Подсознательно ей казалось, что жизнь такого человека должна быть чрезвычайно ничтожной, чтобы проникнуться живым интересом к персонажам с нечеловеческими способностями. Словно все эти ребята оправдывали свое собственное ничтожество тем, что они простые люди, ибо на подвиги и уверенное следование собственным убеждениям способны только те, кому дано больше, чем простому смертному. Харви считала, что это грустно и даже слегка противно.

      Каким бы ироничным это не казалось, Харви подтвердила абсолютную правоту своих догадок. Сейчас, когда она сама представляла бесформенное существо, состоящее из злобы на мир и жалости к себе, супергерои покорили ее сердце. Однако было и существенное дополнение к прежним догадкам Харви: все они, люди со сверхчеловеческими способностями, как сказал один из персонажей, даруют надежду тем, кто ее совсем потерял.

      Так Харви – уже довольно взрослый человек – стала всерьез анализировать истории супергероев, проводя бесчисленные параллели с тем, о чем телом писали любимые ею танцоры. И в тех, и в других было столько честности, что им хотелось доверить последнюю агонию своего бесформенного, слабого, почти затухшего сердца. Впрочем, сколь действенным отвлечением ни было бы созерцание каллиграфии тел танцоров на полотне сцены, сколь забавными и близкими зрителю ни были бы сюжеты о супергероях, все это – скорее таблетка, глушащая симптомы, а не исцеляющая само заболевание. Харви продолжала страдать, теряя в весе и в способности мыслить логически.

      Харви всегда страдала болезненной худобой. Все ее переживания лишали аппетита и вылезали наружу угловатостью тела. В детстве она была самой маленькой среди сверстников, долгое время не могла даже самостоятельно пользоваться лифтом, поскольку он просто не реагировал на ее вес. Но в период развода родителей вес стал критически маленьким, худоба уродовала ее, организм переставал функционировать так, как должен. Харви хотела раствориться, распасться на атомы и прекратить все мучения.

      Девушка все время балансировала на грани пропасти, с готовностью обрушая свое тело в бездну при малейшем поводе. Слезы бежали впереди Харви, проступая вместе с щиплющим комком в горле, когда она видела обычные настенные часы, чей циферблат напоминал о скоротечности жизни и замкнутости существования одновременно. Будто как ни пытались эти стрелки вырваться, вроде делая все по совести и правилам, но так и были обречены вновь и вновь проходить тот же круг. Харви плакала, когда слышала малейшее замечание, потому что осуждающие каждый раз лишь озвучивали ее собственные мысли о своей ничтожности. Харви начинала рыдать в разгар веселья, потому что знала: хорошее настроение и доброе окружение она не заслуживала. Ее удел – это гнить в каком-нибудь приюте для таких же монстров, как она, оторванных от корней и с зараженными алкоголизмом генами. Гнить там и оплакивать тех светлых людей, которые ушли. Возможно ли,