Мой конь розовый. Александр Карпович Ливанов

И вправду, приходи. Может, напишешь роман о школе? О педагогах, их крепостном положении. О, как нужен такой роман!

      – Придти – приду, а писать романов – не буду. Ты что же – тоже думаешь, что все дело в умении писать? Не будет это тот роман, который ты ждешь! Только ты сама сможешь его написать! Ты уже им заряжена, а там – труд и еще труд. Чего улыбаешься? Ах, я догадался! Ты втихую уже пишешь его!

      – Верно догадался. Уже другая форма «Желанья славы». Инстинктивный путь к счастью. Уже, так сказать, не личному – гражданственному… В общем – в мотивах не стану копаться. Пишу… Потому, что мешает жить! И мне, и ученикам. А там – масштаб страны. А ты опасался за «мещанское счастье»! Как никогда теперь личное зависит от общего… Мы пишем его вместе с мужем… Труд – адовый… То и дело срываемся на обличительные филиппики, на зоильство22. Рвем и снова пишем. Потому – то и дело оказывается – нет момента вечности! Съезжаем на публицистику. На беллетристику. Ругаемся, миримся, рвем и снова пишем. Слушай-ка – не открытие ли? Мне как-то подумалось. У нас коллективистские формы жизни. В людях теперь больше от общего – и в общем от людей. Идет внутренняя борьба этих двух сил. У кого адаптация, у кого показуха и демагогия, у кого использование этих сил, их борьбы в личных целях… То есть, хочу сказать – в литературе теперь, как никогда, нужны типы-открытия, а литература все еще держится характеров-индивидуумов. И отстатет23 от жизни! Чем классика брала? Еще и коллективистских форм жизни не было, а она уже искала типы-открытия! Как думаешь?

      – Мысль капитальная. Крепко подумать надо!

      – Слушай, может, посмотришь на наши готовые куски?

      – Но как ты можешь знать, что куски готовые, пока куски эти не стали частями целого? Заметь – «час-тя-ми». Как в машине, в механизме, в станке… наконец, в винтовке! Не «кусок», а часть во взаимодействии с другими частями. Своя законченность, своя жизнь, ну, действие, в общей жизни машины, станка, винтовки, во взаимодействии всех частей, составляющих общую жизнь. Ничего лишнего! Ничего случайного! Затем – как тебе на мысль не пришло – часть – это часть участи, часть счастья! А надо творчески – без суеверия, без ожидания этой участи-счастья! Надо создавать: счастье!

      – Чувствуется в тебе – как опыт твой помогает всегда писателю. Опыт фронтовика, затем производственника, наконец, взаимодействие с писательским уже опытом! Все живое, все растет! Части соединяются в одно счастье? Так я тебя поняла? Может зря не вышла за тебя замуж? Понимающая была бы подруга? А?.. Но как же с интуицией? Неведеньем? Не они бог творчества?

      – Бог? Нет, условный, то есть он возникает, где есть бог опыта!.. Помощник, не более. Мы их и рожаем, своих помощников!.. Куски? Впрочем, если есть общий план на бумаге, а замысел в душе, – можно посмотреть и куски. Станут ли они частями. Да и по ним – как сквозь магический кристалл – можно прозреть целое… ну, абрис24, хотя бы. Позвоню!

      – С детьми, с мужем познакомишься…

      – Само

22

Зоильство – придирчивая, недоброжелательная критика. (Прим. ред.)

23

Отстатет – отстаёт. (Прим. ред.)

24

Абрис – набросок. (Прим. ред.)