Однажды в Карабахе. Ильгар Ахадов

ранен в голову, не знаю, жив ли теперь… Расула же избили арматурой, палками, ремнем… Наверно, до смерти. Не дышал он. Был там один изверг, Мкртычем звали…

      Он вдруг начал выть и биться головой о дерево. Никто его не остановил. Мне показалось, что схожу с ума.

      – А тебя? Как ты ушел? – каким-то чужим голосом я задал ему мучивших всех нас вопрос.

      – Ашот!.. Его сначала не было. Когда настал мой черед, этот Мкртыч начал бить и меня. Но вдруг, бросив портупею в сторону, схватился за нож. Я мысленно простился с жизнью и начал молиться Аллаху. Вдруг услышал знакомый голос:

      – Не надо убивать этого турка. Лучше возьмем за него выкуп.

      Я кое-как поднял голову и узнал Ашота. В ответ Мкртыч, державший меня за волосы, грязно выругался и приставил нож к горлу. Но не успел полоснуть. Ашот в прыжке поймал его руку, и они сцепились. Товарищи еле их разняли. Мкртыч исступленно что-то орал, кажется, у него какой-то Месроп погиб.

      – А уши?

      – Ашот… – Хамзат захлебнулся в рыдании. – Он, смеясь, собственноручно отрезал мои уши тем самым ножом Мкртыча. После кинул собаке… Сказал, теперь иди к своим туркам и объясни, что их ждет, если не уйдут из Карабаха.

      – Скажи, брат… – я уже его не видел. Перед взором открывалось прошлое. Наши отцы сидели у холма, под деревьями. На сочной траве был накрыт белый дастархан – с хлебом, с козьим молоком, сыром и зеленью. Внизу, у реки, паслось многочисленное стадо, а рядом бегали с волкодавами дети: я, мой друг Ашот, его сестра Наири, мои младшие братья и сестры, Хамзат – сын брата моего отца – и Расул, который приехал к нам в гости из соседнего села. Один из двоих, чье измученное тело, может, до сих пор лежит у ног товарища его детских игр.

      – Скажи, брат… – задыхаясь от еле сдерживаемых слез, я кое-как из себя выдавил. – А он… узнал тебя?

      – Когда я уходил, наши глаза встретились. Он усмехнулся. Но после отвел взгляд… Ты знаешь ответ, что спрашиваешь? Как он мог не узнать меня?

      – Но он… Все-таки спас тебя… – я еле выговорил – ком в горле застрял.

      – Да, спас. Чтобы так жестоко унизить…

      Хамзат вдруг в бешенстве заорал, подняв кулаки в небо.

      – Я отомщу! О Аллах, будь свидетелем! За свой позор и за смерть братьев! Могилой матери клянусь!

      Тут силы его покинули, и он упал без чувств…

      Ганмурат бесцеремонно взял стакан у Арзумана, и одним махом опрокинул. Все замерли.

      Тишину нарушил Бакинец:

      – Разве можно дружить, еще и родниться с этим племенем. Они же всю жизнь всех предавали! Они даже Спартака предали римлянам. Помнишь, в конце фильма?.. – он обратился к Длинному ветерану. Но тот неожиданно ответил вопросом на вопрос.

      – А ты никогда не дружил?

      Бакинец поперхнулся, зло взглянув на него. Но не ответил. Кажется, за пазухой также имел камень…

      – У меня тоже есть подруга армянка. Мы с ней переписываемся по фейсбуку. А что? – демонстративно высказалась Аталай. – Она говорит, что почти весь Ереван молится, чтобы азербайджанцы, наконец, перестали угрожать, взяли земли и избавили их от этих Карабахских ишаков.