Все-все-все сказочные истории. Эдуард Успенский

чём тут пятёрки? Если он без билета ехал, пусть штраф платит – три рубля.

      Милиционер задумался и возразил:

      – А при том, что этот молодой человек такой большой денежной бумажки и в глаза не видел. Три рубля – шутка ли! Какого они цвета?

      Киселёв не помнил, какого они цвета, но очень боялся сказать правильно.

      Тут на его счастье в кармане у него что-то как жахнет! Даже дырка сбоку получилась – брюки продырявились.

      И выскочила на улицу большая чёрная… как бы это сказать… клякса не клякса, дырка не дырка. В общем, небольшая ночь. Местного значения. Метров на двадцать в диаметре.

      Милиционер хвать Киселёва за руку. Контролёр – хвать.

      Вся улица замерла. Машины, пешеходы и троллейбусы – все остановились.

      А когда тьма рассеялась, на середине тротуара стоял контролёр и держал за руку милиционера. Стоял милиционер и держал за руку контролёра. А Киселёва не было.

      Испарился. Изжахтрился.

      А три рубля, между прочим, зелёного цвета.

      Междуглавие пятое

      Папо-мамовское собирание в люсиной школе

      Учительница Ирина Вадимовна вела родительское собрание. Папо-мамовское собирание, говоря по-интернатски.

      – В общем, если не принимать во внимание успеваемость, наши ребята учились хорошо. Что касается поведения, здесь хвастать нечем. Спальников принёс в класс будильник. На всех уроках его стал заводить. Между прочим, когда у него спросили, откуда у него возникла такая идея, он сказал: «От папы. В молодости папа с друзьями так поступали. Они всем классом приносили в школу будильники и звенели». Я очень благодарна товарищу Спальникову-старшему за наставления сыну. Они сильно облегчают нам учебный процесс. Но мне помнится, в послевоенные годы кое у кого из детей и патроны в карманах встречались. И если товарищ Спальников найдёт в своих архивах гранату, пусть он не даёт её сыну в школу. Нам здесь только противотанковых гранат не хватает. Теперь о Карине Мариношвили. У меня такое ощущение, что она в школу ходит, как на танцы. Зато на танцы ходит, как в школу. Когда она собирается на школьный вечер, она серьёзная девочка, вдумчивая, и танцует на вечерах, как десятиклассница. А когда она идёт на арифметику, она не готова, несобранна, уроки не учила. Единственно, что ногти накрасит и брови. И туфли наденет на высоком каблуке. Но для учёбы этого мало. И если родители Карины такие обеспеченные люди, не надо это демонстрировать в школе. У девочки есть шуба. Французские сапоги. Затемнённые очки на пол-лица. У нас сейчас не каждая учительница может так одеваться, как она. А о детях и говорить нечего. Кто здесь из родителей Мариношвили?

      – Из родителей никого нет. Есть из бабушек. Это я.

      – Вам не кажется, что вы балуете девочку? – спросила Ирина Вадимовна. – Вы где работаете?

      – В Большом театре.

      – Это и заметно. Ваша внучка ходит в школу как из дома моделей. Не каждая семья может так зарабатывать. Не надо всё это выставлять напоказ.

      – Да я уборщицей работаю! В Большом театре полдня пыль вытираю, полдня в Торговой Палате. И ещё успеваю вечернюю смену в Госплане прихватить. Там знаете как мусорят?