Кром. Книга первая. Вадим Богданов

припасы и пощупав тощие бурдюки, Ичан изрек:

      – Все. Точка возврата. Если завтра назад повернем, выберемся из пустыни, если нет, то тут и ляжем.

      Волод в узкий подзор, чтоб свободно смотреть против солнца, изучал горизонт.

      – Вижу дальше сплошные пески… Да. Воды, похоже, здесь нет, и не предвидится.

      – Я ж тебе говорил. Тут геологи уже все облазили.

      – Странно. Зачем все-таки меня посылали…

      – Чего?

      – Ничего! Распрягайся! Встаем лагерем. До утра отдохнем, а по холодку обратно двинем.

      – То дело!

      Вечером Волод и Ичан, как положено, встали на молитву.

      Ичан, правда, спрятался за камни – он всегда молился в одиночку, так чтобы его никто не видел.

      Странно, но Волод не ощущал того подъема и опустошения, и чувства сопричастности Городу, какое было раньше. По привычке анализировать каждое явление, фактор вывел, что молитвенное упоение не приходило к нему, с тех пор как миновала сельская зона. Точный момент назвать было невозможно, но в какое-то утро или вечер, начав молитву, он не ощутил ничего. Похоже, Ичана подобные тонкие материи не волновали. Отмолившись в положенное время, он, как ни в чем небывало принимался за свои дела.

      Этой ночью Ичану захотелось встать, так бывает даже и в пустыне на голодном питьевом пайке. Ичан пошел за каменный столб, насвистывая песенку о бестолковом Хомо, потомке отца мирозданья, как вдруг почувствовал, что камень странным образом уходит из поля его зрения и небо занимает его место.

      – Тише, – на рот Ичана легла жесткая рука, а сам он понял, что лежит на спине, – тише ты…

      Это был Волод.

      – Чего? – Ичан перевернулся на живот, и склонил голову к Володу, – чего ты?

      – Ползи за мной. Тихо.

      Чуть скрипнув гравием, Волод как ящерица заструился куда-то в глубь скопления валунов и булыжников. Ичан подтянув брюхо, пополз за ним.

      Они высунулись из-за камней по другую сторону каменного завала. Здесь равнина уходила вниз и лежала подобно вогнутому блюдцу. Ближе к центру этого блюдца, метрах в двухстах от разведчиков, наблюдалось слабое голубоватое мерцание. Когда голубой огонь разгорался поярче, в его свете четко вырисовывались несколько темных силуэтов.

      – Я в камни отошел и вдруг слышу свист, – зашептал Волод, – я сюда, сначала темно было, потом шаги слышу осторожные и говор непонятный. Потом снова засвистело и будто вода зажурчала, я даже запах водяной почувствовал. Потом стихло. И вот теперь этот огонь голубой. Вроде и не костер, и сидят они не по кругу, а перед ним. Странно все это.

      – Не кочевники. Точно. – Ичан задрал голову вверх, – Скоро луны выйдут, посветлее станет, тогда и рассмотрим получше эту компанию. Подождем.

      Ждать было утомительно. Неугомонный Ичан молчал не долго.

      – Это я дурень, не догадался дежурить по ночам, думал кто, мол, в этих мертвых землях появится, а видишь ты… ладно еще нас по нужде припекло. Я вот когда в охране на границе работал, так, зеленый ворох, чаще всего ворюг прихватывал,