Голливудские триллеры. Детективная трилогия. Рэй Брэдбери

был на месте, навсегда оставшись юным и сияющим от счастья, его тонкие пальцы лежали на клавишах.

      А человек, нагнувшийся над ним и усмехавшийся…

      Был вовсе не Джоплином.

      Это был совсем другой парень, черный, более молодой, казавшийся более порочным.

      Я поднес фотографию к самым глазам и внимательно всмотрелся в нее.

      На том месте, где когда-то была голова Скотта Джоплина, виднелись следы засохшего клея.

      «Господь был милостив к Кэлу, – подумал я. – Никому из нас и в голову не пришло как следует рассмотреть снимок. К тому же он был под стеклом и висел высоко, не так-то легко было его снять».

      Видно, когда-то, давным-давно, Кэлу попалась фотография Скотта Джоплина, он бритвой вырезал голову и заклеил ею лицо этого другого парня. Налепил голову на голову. И подпись наверняка подделал. А мы все эти годы смотрели на снимок, вздыхали, прищелкивали языками и восторгались: «Ну, Кэл, вот здорово! Да тебе повезло! Взгляни только!»

      И все годы Кэл глядел на фото, зная, что это обман, зная, что и сам он обманщик, и обрабатывал головы клиентов так, что казалось, будто над ними пронесся канзасский смерч, а потом их расчесал впавший в буйство жнец-маньяк.

      Я перевернул снимок и снова полез в мусорное ведро, надеясь найти отрезанную голову Скотта Джоплина.

      И знал, что не найду.

      Кто-то ее забрал.

      И тот, кто сорвал ее со снимка, тот и звонил Кэлу по телефону, угрожая: «Все про тебя знаю», «Ты теперь весь на виду», «Разоблачен». Я вспомнил, как у Кэла зазвонил телефон. А Кэл испугался и не снял трубку.

      А однажды, два или три дня назад, пришел он в свою парикмахерскую, и что же? Взглянул случайно на снимок и чуть не упал. Голова Скотта Джоплина пропала. Значит, и Кэл пропал.

      Все, что он успел, – это распорядиться насчет парикмахерского кресла, оставить лосьоны Армии спасения и отправить мне пианино.

      Я прекратил поиски. Сложил фотографию Кэла без Джоплина и вышел из-за перегородки посмотреть, как хозяин подметает половицы, на которых не осталось волос.

      – Кэл, – начал я.

      Хозяин перестал мести.

      – Кэл не… – продолжил я. – Я хочу сказать… Ведь… Я имею в виду… ведь Кэл жив?

      – Гад, – ответил хозяин, – жив-живехонек, удрал на восток, проехал уже, поди, миль четыреста и не заплатил мне за семь месяцев.

      «Слава богу, – подумал я. – Значит, можно не рассказывать об этом Крамли. Во всяком случае, сейчас. Бегство – это не убийство, и Кэл – не жертва.

      Нет?

      Удрал на восток? А может, Кэл покойник, хоть и ведет машину?»

      Я вышел из парикмахерской.

      – Парень, – сказал хозяин, – ты плохо выглядишь, и когда пришел, плохо выглядел, и сейчас.

      «Не так плохо, как некоторые», – подумал я.

      Куда мне теперь идти? Что делать, если Улыбка заняла всю мою квартиру, где и спальня и гостиная в одной комнате, а я умею играть только на «Ундервуде»?

      В ту ночь телефон на заправочной станции зазвонил в два тридцать. А я, вымотанный предшествующей бессонной ночью, как пришел, так и лег спать.

      Лежал и