Море – мой брат. Одинокий странник (сборник). Джек Керуак

что в моих силах, – уверил Уэсли, – я сделаю – да и все сделают.

      – Да, потому как мне легче будет, если кто поопытнее за ним присмотрит… ну, ты понимаешь, сынок.

      – Еще бы, – ответил Уэсли.

      – Отцовские чувства, – извинился старик. – Сам узнаешь однажды, каково это, когда твои дети вот так вот уйдут… горевать начинаешь и злиться, ей-богу. Я до того дошел, уже и не понимаю, что за чертовщина творится. Вроде вот он, розовощекий малыш, затем он вырастает, не успеешь оглянуться – а он стоит перед тобой и спорит как ненормальный, – и все, ушел… ушел во многих смыслах.

      Билл стоял в дверях.

      – Ой, папа, ради бога, кончай изливать свои горести на моих друзей, – попенял он.

      Старик развернул кресло к окну и горько забормотал. Билл нетерпеливо скривил губы.

      – Мы хорошо говорили, – холодновато сказал Уэсли.

      – Ладно, приношу извинения, – признался Бил с некоторой неохотой. – Не так люди прощаются. – Он подошел к креслу отца: – Ну, старик, мы с тобой некоторое время спорить не будем, но наверняка ты все-таки будешь скучать. – Он наклонился и поцеловал отца в щетинистую щеку.

      – Небось, ты правильно поступаешь, – сказал мистер Эверхарт, по-прежнему смотря в окно.

      – Ну, деньги ведь нам пригодятся, так?

      Отец пожал плечами. Затем повернулся и своей ручищей сжал ладонь Билла:

      – Если б мог, проводил бы тебя до метро. Прощай, Билли, и будь осторожен.

      Когда Уэсли пожимал стариковскую руку, покрасневшие глаза мистера Эверхарта затуманились и глядели отсутствующе.

      – Я поеду с вами! – взвыл Сонни уже у Билла в комнате.

      – Да-да! – воскликнул Билл. – Иди пока в гостиную, Сонни: мы с Уэсом хотим поговорить. Скажи сестре, что я через минуту выйду.

      Сонни бросился прочь с бешеной скоростью.

      – Сперва надо на метро добраться до Бронкса и там ловить машину на Первом шоссе, правильно?

      Уэсли кивнул.

      – Жаль, у меня нет денег на проезд, – пожаловался Билл, – но я вчера все потратил. А занимать не буду, тем более у зятя.

      – Черт, парень, да добредем мы до Бостона, – сказал Уэсли.

      – Без сомнения! – просиял тот. – И вообще, автостопом я еще не ездил, это будет приключение.

      – Идем?

      Эверхарт на мгновение остановился. Что он делал здесь, в этой комнате, в комнате, которую знал с детства, где плакал, где испортил зрение, учась до зари, в комнате, куда мать частенько прокрадывалась, чтобы поцеловать и успокоить его, что делал он в этой внезапно печальной комнате, поставив ногу на упакованный чемодан, в шляпе, глупо сидящей на затылке? Покидал ее? Он взглянул на кровать и вдруг осознал, что не будет больше засыпать на этом старом пуховом матрасе, не будет спать долгие ночи в безопасности. И все это он покидал ради какой-то жесткой койки на борту судна, рассекающего воды, увидеть которые он и не надеялся, моря, где корабли и люди ничтожны, а подводные лодки рыщут, словно ужасные монстры из видений Де Квинси?