Бора. Наталья Дмитриевна Прохорская (Трусова)

ребёнка. Запомни, Нил Майер.

      От безысходности девушка замерла, силы стремительно покидали её тело, трепещущее сердце готово было вырваться из сдавленной груди и мчаться в противоположную сторону, а на побелевшем лице застыла гримаса нестерпимого кошмара. Насильно вталкиваемая в комнату, несчастная мать даже не сопротивлялась. Подчиняясь судьбе, Мирослава сгорала от горя. «Не сейчас. Подождите. Рано. Слишком рано», – проносился в её мозгу крик, сдавленный в горле непробиваемым комом.

      Дверь позади с грохотом затворилась. В помещении, наполненном светом, царил горьковатый аромат мужского одеколона с нотками цитруса. Тёмная фигура в строгом чёрном костюме возвышалась посреди гостиной. Устремив взор в окно, мужчина стоял спиной к юной матери. Медленно развернувшись, незнакомец пристально окинул девушку тяжёлым взглядом, но вмиг просиявшие глаза наполнились искренним теплом.

      – Здравствуйте, меня зовут Нил Майер, – сдерживая улыбку, произнёс Игорь, – ладно, Мира, не смотри на меня так, – добавил он при виде недоумевающего выражения на её лице.

      Усадив взволнованную подругу на диван, он присел рядом.

      – Ты тоже сменил имя? – осведомилась она дрожащим голосом.

      – Да, пришлось, так безопаснее, – отозвался он. – Так понимаю, отец ребёнка – Савелий, верно?

      Не поднимая покрасневших глаз, девушка кивнула. Малыш, вытаращив большие глазёнки, старался не издавать ни звука.

      – Почему ты ничего не сказала, когда я приезжал в прошлый раз? – не унимался молодой человек.

      – Я так же, как и ты, боюсь. Мне страшно, – вымолвила она, уставившись в бледное лицо товарища.

      От прежнего золотистого оттенка кожи не осталось и следа, но тело заметно набрало массу, под одеждой угадывались очертания крепкой мускулатуры.

      – Ты похорошел, – заметила Мирослава.

      – Оу, ну я много занимался спортом и к тому же умудрился получить образование, – похвалился парень, – мне ведь и так какие-то полгода оставались. Правда, – помявшись, продолжил он, – дабы обезопасить себя, мне пришлось не просто сменить имя, а стать другим человеком. По документам я не имею и никогда не имел никакого отношения к Селене, мне двадцать семь лет. Официально моя якобы жена погибла, оставив новорожденного младенца.

      – Ты отлично подготовился.

      – Я готов забрать ребёнка. И гарантирую, что он будет в безопасности, но… Мира… В этой жизни мы видимся с тобой в последний раз, как бы тяжело ни звучали мои слова.

      Девушка молчала. Взглянув в яркие голубые глаза ребенка, всматривающиеся, казалось, в само сердце матери, Мира, осознавая свой долг, протянула маленький свёрток другу. Она обязана была сделать всё для сына, ибо его благополучие в приоритетах девушки уверенно занимало лидирующие позиции.

      – Я не забираю его у тебя насильно, – смутившись, вымолвил парень при виде того, как дрожали её руки.

      – Я знаю, Нил Майер, – помедлив, произнесла она, – я знаю. Спасибо тебе. Спасибо за всё,