Я – прИступник. Данила Решетников

лежала соль. – Вот, – сказал он. – Если вдруг будет тошнить, то палец смочишь и немножко на язычок. Работает, как противоядие.

      Следом за вышепроизнесенным, Адилет продемонстрировал мне наглядно, что нужно делать, в случае, если от выпитого чифира неожиданно станет плохо. И мне, честно говоря, расхотелось пить этот яд моментально. Любопытство, как будто рукой сняло. В один миг. Я застыл. В стену постучали два раза.

      – Белый, подойди, – крикнул Слон, не отвлекаясь от телепросмотра. – 86-я шумит.

      Я обернулся. Белого я уже знал. Он соскочил со второго яруса, вплюнулся в свои тапки и запрыгнул под одну из кроватей, предварительно расстелив на полу большой белый мешок (в таких обычно носят картошку), на который впоследствии и улегся. Так, что одни ноги торчали наружу.

      – Говори, – сказал он из-под кровати. – На кого идет? Все, пойдем.

      Белый вылез обратно с какой-то бумажкой. Я пригнул голову и увидел под той кроватью огромную дырку в стене. Вероятно, в нее даже тарелку с «Ролтоном» можно было мою просунуть. «Круто здесь все устроено. Не то, что на ИВС», – подумал я и в один глоток разобрался с коричневым чифиром. Вкус ужасный. Горький. Сглотнул его еле еле.

      – На кого идет? – спросил Слон у Белого.

      Тот подошел к нему, показал бумажку, Слон кивнул, после чего Белый лег под кровать на другой стороне и уже сам дважды ударил в стену.

      – Держи на Толстого, – крикнул он. – Дома? Пойдем.

      – Это трасса, – толкнул меня Адилет. – Тюремная кровеносная система. С ее помощью общается весь централ. По ней гоняют груза, малявы, стрема. Трасса должна быть везде, где есть люди. Понимаешь?

      Я кивнул. Затем тихо спросил:

      – А дырки эти тоже везде есть?

      – Дырка у тебя в жопе, – неожиданно выразился старый болельщик, сидящий в самом углу. – А это технологическое отверстие. Кабура называется.

      – Трасса может быть не только через кабуры, – подхватил Адилет. – Она бывает по воздуху, бывает через паука, – показал он на решетчатое окошко над дверью. – А иногда и вовсе по мокрой.

      – Как это?

      Адилет бросил взгляд на долину. Я ужаснулся.

      – Кому-то приходится налаживать трассу и таким образом, – продолжил Слон. – Все это делается для того, чтобы мы могли поддерживать и заботиться друг о друге. Чтобы связь была в каждой хате. Вот у тебя родные, близкие есть на свободе? Мама, папа, жена?

      – Жены нет.

      – Правильно, – подметил очкарик, сидевший со Слоном рядом в одних шортах и длинных черных носках. – Старая мудрость гласит: сел в тюрьму – меняй жену.

      Смех пронесся по камере, как волна. Я лишь сдержанно улыбнулся. Страх мало-помалу растворялся в тюремном воздухе.

      – Домой звонить будешь? – Слон вновь обратился ко мне. – У родных какой оператор?

      Я взглянул в потолок, задумался. Мама – МТС, Настя – МТС…

      – МТС, – произнес я волнительно, не веря в то, что услышу Настю.

      Слон привстал со своей кровати, достал из-под нее спортивную сумку