Я – прИступник. Данила Решетников

находилась в зале, прямо напротив меня. Вместе с отчимом. Потом выступал адвокат. Он предложил суду отпустить меня под залог в полмиллиона рублей. Я сразу начал думать, откуда у матери столько денег. Неужто машину продали? Мне стало еще хреновей.

      – Суд вас услышал, можете сесть, – обратилась судья к адвокату. – Давай послушаем, что скажет следователь…эм…как вас, простите?

      Высокий, статный мужчина поднялся на ноги и представился:

      – Панфилов Юрий Михайлович.

      – Вам слово, Юрий Михайлович.

      Он тоже взял в руки листочек. И тут понеслась. Вашему вниманию я представлю концовку его ораторского насилия.

      – Я считаю, что нет оснований для того, чтобы отпускать Парейко Дмитрия Алексеевича под залог, так как преступления, в которых он подозревается относятся к категории особо тяжких, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком до двадцати лет. В связи с чем, ходатайствую о заключении Парейко Дмитрия Алексеевича под стражу с пребыванием в следственном изоляторе сроком на два месяца.

      До двадцати лет лишения свободы…что же я такого наделал? Ноги мои подкосились. Я свалился на лавку, будто мешок с картошкой. В глазах потемнело, на лбу капли холодного пота. Я не знаю, что делать дальше…я не знаю, что делать дальше…

      – Подсудимый! – раздался сдавленный крик.

      Я попытался поднять свои веки. Мир превратился в запотевшее зеркало ванной. Разобрать невозможно было ни речи, ни образа, ничего.

      – Подсудимый! – заорали повторно. – Встаньте, чтобы суд зачитал вам постановление!

      Пробку в заложенном ухе мне прострелило насквозь. Звук сочился туда, точно в горло армянский коньяк из дубовой бочки. Ухо грелось сродни гортани, во все тело приходила расслабленность. Я слышал, я легко уже различал нервный голос судьи и дерзкие указания конвоира. «Нужно вставать», – шептал мне внутренний Дима. Но сил не было даже вдохнуть в себя воздух весь этот напряженный.

      – Вставай! – ударил гарсон по клетке своим ключом.

      Я начал руками себе помогать. Получилось оторвать свою тощую задницу от лавки, но ненамного. Однако рыжей толстухе в темном ее одеянии вполне хватило и этого, чтобы приступить к завершающей фазе.

      – Зачитывается постановление…при секретаре Корецкой…суд постановил…избрать Парейко Дмитрию Алексеевичу меру пресечения…с пребыванием в СИЗО до 29 января…

      Тот миг показался мне целой вечностью. Вот, знаете, как в фильмах: играет трагичная музыка, съемка замедленная, показывают лица проникновенные. В такие моменты прекрасная половина человечества с трудом сдерживает эмоции. Потом говорит, что фильм трогательный. Так вот. Все намного страшней, если фильм превратился в реальность. А если тебе еще и главная роль досталась…Тяжело описать, что я пережил в те минуты. Человек, который писал про ледяное сердце у Кая, наверное, и не задумывался о воспалившихся чувствах его сестры – Герды. И я, когда читал, не задумывался.