Один маленький грех. Лиз Карлайл

шепота. – Это будет нехорошо, сам понимаешь. Сегодняшняя ночь была – ну, прощальной.

      Аласдэр потянулся за своей рубашкой и начал натягивать ее через голову.

      – Итак, прости-прощай, – сказал он шутливо. – После всего, что между нами было, ты отбрасываешь меня, как старый башмак, нимало не задумавшись?

      Джулия улыбнулась.

      – Конечно, это будет выглядеть несколько странно, поскольку все знают, что мы близкие друзья.

      Аласдэр поцеловал ее в носик.

      – В высшей мере странно, старушка.

      Ее глаза снова оживились.

      – Нет, нет, Аласдэр, я никогда полностью не откажусь от тебя, – сказала она. – Я просто не буду больше спать с тобой.

      – Ну вот, а это, – сказал он грустно, – настоящая потеря!

      Эсме стояла у окна классной комнаты и смотрела вниз на Грейт-Куин-стрит, когда сэр Аласдэр Маклахлан осторожно сошел с кеба и поднялся по ступенькам. Эсме уже четыре часа как позавтракала, а Маклахлан все еще был в вечернем костюме, который Эттрик чистил вчера. Значит, его не было дома всю ночь – и одному Богу известно, где он оставил другую одежду. Так она и думала. Весь вчерашний день она ощущала его отсутствие. С этим непонятным ощущением она и легла спать.

      – Мэм?

      Она отвернулась от окна и увидела лакея.

      – Куда вы хотите поставить это? – Деревянные стульчики были такими маленькими, что он легко держал по одному в каждой руке.

      Эсме удивилась.

      – Как, еще стулья? – Слуги уже целый час возились с мебелью.

      – Да, мэм, – сказал лакей. – Десять штук.

      – Десять стульев? Но это слишком много, лишние расходы. О чем только Уэллингз думал? – Эсме покачала головой. – Поставьте эти вокруг стола, их и еще четыре. А остальные можно поставить у стены, так, наверное?

      Была еще одна проблема. Как уже заметил Маклахлан, все, что она говорила, начинало звучать как вопрос. Она знала, как быть леди и вежливо отдавать распоряжения слугам. Но совсем другое – оказаться одной из них или почти одной из них. Все дело в том, что она здесь ни рыба ни мясо, решила Эсме, снова отворачиваясь к окну. Если в сэре Аласдэре Маклахлане и было что-то от шотландца, кроме его пристрастия к виски, оно давно исчезло. А жаль.

      Раздался звук отворяемой двери. Она снова обернулась и увидела Уэллингза, зашедшего осведомиться насчет мебели.

      – Все ли подошло, мэм? – спросил он.

      – Да, благодарю вас. – Она направилась в сторону двери, ведущей в детскую, которая была чуть приоткрыта. – Сорча уже спит в своей маленькой кроватке. Но зачем так много стульев?

      Брови у Уэллингза поползли вверх.

      – Вчера сэр Аласдэр решил сам заняться покупками. Я полагаю, он пожелал приобрести все, что может понадобиться ребенку.

      – Понятно.

      В душе Эсме признала, что комната преобразилась и стала очень уютной. Но такую расточительность не одобрил бы ни один истинный шотландец. Может быть, стулья рассчитаны на множество детей. На целый полк незаконных детей, рассеянных по всему Лондону.

      Уэллингз учтиво поклонился.

      – Сэр Аласдэр