Зелёные святки. Елена Ликина

кивнула:

      – У него и махорка с собой была.

      Дед хихикнул:

      – Дворовый то. Зимой они спят, а таперича хозяйствуют. Ты его не обижай, он мирный.

      – Он мне про хитку сказал, только не стал объяснять. Она такая неприятная, будто неживая! Как из ужастика.

      – Из него и есть. Ты не смотрела в глаза ей? Не стучала в окошко?

      – Н-нет.

      – Пойдём до меня, Анька. Бабка ужин справила, поджидает. Там и поговорим.

      …

      – Ты пошто так долго шлялся, хрен старый! – накинулась на деда хозяйка. Завидев же Анну, примолкла, удивилась. – Анна?! Откуда взялась?

      – По деревне бродила. К Оне попасть хотела.

      – Как же это… – враз запричитала бабка. – Нельзя сейчас к ней. Неуж не сказал никто?

      – Как же. Говорили. Только она всё одно по-своему сделает. Недаром Оня к ней прикипела.

      Ужинать Анна не стала. Когда расселись у стола, попросила только попить.

      Хозяйка налила ей густо-розового ароматного морса:

      – Это из жимолости. Пользительный очень!

      И под смачное дедово чавканье, завела рассказ:

      – Не уполномочена я чужую историю сказывать, да ты ж настырная, опять куда влезешь по незнанию. Внучка Онина очень на тебя походила – шустра была, вечно шмыгала везде, никого особо не слушала.

      – Почему её лес забрал?

      – Может и лес… Она с подружками на русальную неделю туда отправилась. В самое опасное время. Отбилась ото всех да заблукала, на древяниц вышла, в хоровод к ним попала.

      – Древяниц?

      – Вроде русалок они. На деревьях проживают.

      Оня как узнала про то – вызволять кинулась. Она ж знаткая. Обряд провела, после схитрила – попросила у нечисти для внучки отсрочки. Уговорилась, что приведёт в лес, когда та заневестится. Дерево же, возле которого внучку нашла, запомнила. И всё думала потом, как отвести напасть? С подружайками собирались, мараковали всяко – только зря. Внучка тем временем подрастала… И решилась тогда Оня на нехорошее. Подрядила зимой мужичка, попросила то дерево срубить. Сказано – сделано.

      Только внучка с той поры дурна стала. Уставится в одну точку и лопочет что-то, вроде с кем-то разговор ведёт. Иногда находило на неё, бросаться на всех принималась… Намучилась с ней Оня. Но не жалилась, терпела. А как лето пришло, аккурат на Троицу, девчонка и ушла.

      С того времени каждый год возвертается. Перед зелёными святками как раз. Год от году всё страшнее делается, ничего человеческого не осталось.

      Шмыгнет в комнатку свою и давай ходить! От стены – к стене, от стены – к стене. Как заведённая.

      Перебудет время и назад.

      – Она тоже древяницей стала?

      – Хиткой. Древяницы в отместку хиткой её обратили. В старом омуте живёт, что на самой границе.

      – Вы говорите – внучка. По имени не называете.

      – Нет у неё больше имени. Прозванье только осталось – хитка!

      Часть 3

      Утром дед навестил Грапу – успокоил, что у них Анна и ещё спит.

      А когда поведал, что к Оне попасть пыталась и хитку видела – испугалась Грапа, за сердце схватилась:

      – Неуж,